[fialka]

Глава 1. Как началось мое исследование
Просите, и дадут вам;
ищите, да найдете;
стучите, да откроют вам.
/Евангелие от Матфея 7:7/
Мы в семье шутим, что нам повезло заболеть всем вме¬сте, но тогда, в 1993 году, наши проблемы со здоровьем не были шуткой. Четверо из нас (мой муж, двое младших детей и я) были смертельно больны. Мне было только 38, а мне уже поставили тот же диагноз, который лишил жизни моего отца, — аритмия, т. е. нерегулярное сердцебиение. Мои ноги были постоянно отекшими от водянки, я весила 127 килограммов и продолжала набирать вес. Моя левая рука часто немела по ночам, и я боялась, что умру, и дети мои останутся сиротами. Я помню, что всегда чувствовала себя усталой и подавленной. Наконец врач сказала, что она больше ничем не может мне помочь, и прибавила: «Думаю, что вам остается только молиться».
Мой муж Игорь с самого детства часто болел. К 17 годам он уже перенес 9 операций. К 38 годам, имея прогрессирующий гипертироидизм и хронический ревматоидный артрит, он потерпел полный крах в плане здоровья. В дождливую погоду ему было трудно завязывать шнурки ботинок, потому что позвоночник его не гнулся. Пульс постоянно был 140, глаза слезились от солнца, а руки дрожали. Игорь постоянно чувствовал себя усталым и больным. Доктор сказал ему, чтобы он готовился провести остаток своей жизни в инвалидном кресле. Наша дочь Валя родилась с астмой и аллергиями. Она была бледной девочкой, ведущая сидячий образ жизни, потому что, как только она начинала бегать или пры¬гать, ее мучили удушье и кашель. В 8 лет Валя почти каждую ночь просыпалась от кашля. И наконец, нашему девятилетнему сыну Сергею был по¬ставлен диагноз диабет. Мы уже и так тратили от $2000 до $4000 в месяц, оплачивая медицинские счета, страховки, посещения врачей и их дорогостоящие рецепты, когда в сентябре 1993 года доктор сказал нам, что Сергею необходимо начать колоть инсулин.
Мы с Игорем были в шоке. Как раз недавно моя бабушка, страдавшая диабетом, умерла от передозировки инсулина. Мне страшно было представить, что Сергею придется принимать такой сильнодействующий препарат. Помню, как я сидела на кухне и всю ночь плакала, думая: «Господи, за что ты наказываешь мою семью? Что мы сделали не так? Сколько нам еще терпеть? Почему наше здоровье слабеет все больше и больше, как бы мы ни старались его поправить?» Я повторяла: «Я не могу посадить его на инсулин, просто не могу».
Утром я отправилась в медицинскую библиотеку и взя¬ла несколько книг по диабету. Все эти книги объясняли, что инъекции инсулина со временем ослабят зрение Сергея и могут привести к почечной недостаточности. От этого чтения мой страх перед инсулином стал еще боль¬ше. Я не знала, что мне делать, и решила, что я могу немного подождать. Я надеялась отложить инъекции недели на две или немного больше, пока не найду ответа на свои вопросы. Моя бабушка любила повторять: «Язык до Киева доведет». С этими словами в сердце я начала активный поиск решения.
Я внимательно прислушивалась ко всем разговорам о здоровье. Я приставала буквально к каждому встречному, пытаясь выспросить, знает ли он хоть что-нибудь об альтернативных методах лечения диабета. Многие, конечно, от меня шарахались, и я поняла, что имеет смысл спрашивать только тех, кто имеет здоровый вид. Я наловчилась выискивать на улице прохожих, которые выглядели здоровыми, и разработала свою тактику. Сначала я говорила подходящему незнакомцу: «Ой, вы просто излучаете здоровье!» Обычно человек улыбался и говорил: «Спасибо». А потом я спрашивала о диабете. Поначалу меня взяли в оборот представители торговых компаний — через неделю у меня была целая пачка буклетов, предлагающих различные пищевые добавки и альтернативные лечения. Я не имела четкого представления о том, что мне было нужно, но продолжала поиск.
И через 2 месяца случилось чудо! Вселенная свела меня с женщиной — возможно, единственным сыроедом, который в это время жил в штате Колорадо. Элизабет стояла передо мной в очереди в банке, всего лишь в двух кварталах от моего дома. Когда я на нее посмотрела, я сразу поняла, что именно люди имеют в виду, когда говорят, что «человек пышет здоровьем»! Я сказала ей, что она выглядит потрясающе, и затем спросила: «Как вы ду-маете, можно ли естественным путем излечить диабет?» Она просияла улыбкой: «Конечно!»
— Почему вы так уверены? — с нетерпением спросила я.
— Потому что 20 лет назад я вылечила рак кишечника в четвертой стадии, — охотно ответила она.
— Но это не то же самое, что диабет, — запротестовала я.
— О да, это все одно и то же, — твердо поправила меня Элизабет.
— Пожалуйста, разрешите мне угостить вас ланчем, чтобы мы могли сесть и поговорить,— взмолилась я.
— Спасибо, но я не буду есть то, что вы едите. Я с радостью отвечу на ваши вопросы и без угощения, — любезно предложила она.
Выйдя из банка, мы сели на скамейку, и Элизабет рассказала мне о сыроедении. Поначалу я была разочарована. Я ожидала чего-то более серьезного. Я намерена была усердно трудиться и заплатить любые деньги за какую-нибудь чудодейственную траву или снадобье. Сыроедениe звучало как абсурд — слишком просто. Я слышала о сыроедении и раньше, но была не так наивна, чтобы верить в подобную ерунду. Поэтому я спросила Элизабет: «Вы и вправду верите, что люди могут жить на одних сырых фруктах, овощах, семенах и орехах?» Элизабет отвечала тремя неоспоримыми аргументами: (1) животные не варят свою еду; (2) она была на сыроедении 20 лет и излечила рак кишечника; (3) никто не пришел в этот мир с печкой, прикрепленной к пуповине. Эти заявления были далеки от научных, но я не знала, как их опровергнуть. К тому же на меня произвело сильное впечатление то, как молодо выглядела Элизабет в свои 70 лет, и я отчаянно хотела, чтобы в нашей семье никто не болел. Элизабет одолжила мне книгу о сыроедении и дала номер своего телефона. Я вернулась домой и стала читать книгу.
Я хотела бы отметить, что в 1993 году доступных книг по сыроедению было всего несколько, и купить их можно было не в магазинах, а только у самих авторов. Я быстро прочла книгу Элизабет и вдруг осознала, что сы¬имеет вполне логичное обоснование. А потом мне стало страшно. Я подумала: «Теперь мне придется распрощаться с последним удовольствием, которое осталось в жизни». Но в то же самое время я уже с нетерпением хотела попробовать есть сырую пищу и посмотреть, что из этого получится. Игорь заметил восторг на моем лице.
— Что это ты там читаешь? — спросил он.
— Ты знаешь, мне кажется, я нашла то, что поможет Сереже, — сыроедение! Но думаю, в одиночку ему с этим не справиться. Игорь, милый, пожалуйста, давай попробуем сыроедение всей семьей хотя бы на пару недель и посмотрим, что получится, пожалуйста!
Игорь страшно разозлился.
— Я русский мужик и не могу жить на кроличьей еде. Я занимаюсь физическим трудом. И я люблю борщ со свининой! К тому же еда объединяет семью. Наша семья собирается вместе только за обеденным столом. И ты хочешь, чтобы теперь мы сидели и все дружно грызли морковь! Ты хоть бы подумала немного? Человеку приходится 14 лет учиться, чтобы стать доктором! Ты что, умнее, чем врачи? Если бы здоровье было такой простой штукой, врачи бы давно всех вылечили. Ты знаешь, как я тебя люблю, но если ты собираешься посадить нас на эту дурацкую диету, можешь смело готовиться к разводу.
Я была разочарована, но решила вернуться к этому вопросу в более подходящий момент.
В одно прекрасное утро мой муж проснулся, чувствуя себя хуже, чем когда-либо прежде. На горле у него образовалась шишка, которая так болела, что он не мог говорить. Я отвезла его в больницу. После того как врач посмотрел на новый анализ крови Игоря, он сказал ему:
— Вам придется лечь на операцию. Ваша щитовидная железа никуда больше не годится, и нам придется ее удалить.
— Я перенес 9 операций. Ни одна из них мне не помогла, и я решил, что никогда в жизни больше не буду оперироваться, — запротестовал Игорь.
— Эта операция неизбежна, — провозгласил врач.
— А что, если я откажусь? — вызывающе бросил Игорь.
— Тогда вы умрете, — спокойно объяснил врач.
— Скоро? — спросил Игорь.
— Возможно, даже быстрее, чем через два месяца, — предсказал врач.
— Тогда я лучше перейду на сыроедение! — воскликнул Игорь.
Мы поехали домой. Тогда мы еще не знали, что этот день, 21 января 1994 года, станет поворотным моментом в истории нашей семьи. Чуть позже в этот же день мой муж, двое наших младших детей и я перешли на сыроедение всей семьей и с тех пор едим только сырую пищу. Однако пока мы ехали из больницы домой, мы еще не осознавали своей судьбы и согласились просто попробовать ввести сыроедение на 2 недели, чтобы посмотреть, будет ли вообще какое-нибудь улучшение. Пару часов спустя, когда Игорь ушел на работу, я зашла на кухню. Я слишком хорошо понимала, что возможность совершить такую радикальную перемену может оказаться единственной. Поэтому я была полна решимости. Я внимательно изучила ассортимент продуктов в нашем холодильнике и в кухонных шкафах, и пришла к выводу, что количество сырой пищи в нашем доме практически равно нулю. Все нужно было выбросить! Я взяла огромный плотный пакет для мусора и отправила туда всю фасоль, макароны, крупы, рис, полуфабрикаты, мороженое, взбитые сливки, хлеб, соусы, сыр и рыбные консервы. За ними последовала кофемолка, тостер и мясорубка. Я закрыла кран в нашей газовой плите и накрыла ее большой разделочной доской. Теперь наша кухня выглядела так, словно мы готовились к переезду. Единственной вещью, которая осталась от прошлой жизни, была огромная дорогая микроволновка. Когда мы жили в России, у нас микроволновки не было, потому что в то время русские ученые провели исследование и обнаружили, что микроволновые печи вредны для здоровья, и эти печи запретили.