[Admin]

Но, несмотря на это, не только инициатива, но и обсуждение проектов было исключительным правом Совета бояр; всенародное собрание строго ограничивалось правом выражать свое согласие или несогласие.

Княжеский совет, то есть восемь или девять министров, в тайне от народа заранее принимал решение. После этого митрополит, или великий логофет, или даже сам господарь выходил на площадь княжеского двора и, обращаясь к народу, толпившемуся на площади, спрашивал его: «Согласны вы с этим?»

Народ отвечал по вдохновению: «да» или «нет» без обсуждений, без поправок, без крючкотворства.

И это было правильно.

Толпа не рассуждает, но она каким-то особым чутьем отлично понимает, что хорошо и что плохо...

Итак, старое законодательство было основано на глубоком знании человеческой природы; большинство, то есть врожденное и стихийное чутье правды, одобряло или отклоняло предложение меньшинства, то есть рассудка, подверженного ошибкам и всегда в чем-нибудь заинтересованного.

Сердце повелевает рассудком.
«Сердце всегда тянется к богу!» — сказал великий Паскаль.

К этому можно добавить: «Сердце всегда тянется к сатане».

Другими словами, в сфере рассудка сердце тянется то к богу и говорит «да», то к сатане и говорит «нет».

Да или нет... Не требуйте большего от всеобщего избирательного права, которое может быть только судьей в вопросах, касающихся всего народа.

История сохранила нам слова Иона-Воеводы, обращенные к всенародному собранию.

«Дорогие бояре и вы, мои любимые слуги!

Сегодняшнее испытание превосходит все трудности, через которые мы прошли.

Алчность турок дошла до того, что они запросили двойную дань.

Если мы согласимся на нее, они не замедлят выжать из нас еще больше, пока не доконают нас совсем,— именно этого и хотят язычники.

А если мы не пойдем на это, нас ожидает война, опустошение, огонь и меч.

Подумайте и выбирайте!

Слепо подчинившись врагу, мы, несомненно, погибнем и погибнем, как трусы; если же восстанем против него, даже в случае поражения за наши грехи, нам послужит утешением то, что все мы, и наши женщины и дети, погибли мужественно.

Вы знаете, что дань туркам плачу не я, а вы и ваши близкие.

И это ничуть не тревожило бы меня, если бы у меня не болело сердце за мой народ!