[skrity]

На продрогшем перроне и пусто сегодня и гулко.

Милицейский наряд прошагал безучастный, как снег.

Точно так же глядел на меня, выходя на прогулку,

Насосавшийся крови двадцатый сдыхающий век.



Ах, ты память моя! Я прощаю, а ты не прощаешь,

Отпусти же меня, помоги мне обиду забыть,

Ничего не даёшь ты взамен, даже не обещаешь,

Кроме ветхозаветного — быть!



Славный выпал денёк, с ветерком, до костей пробирает.

Гололёдец такой — ну, совсем, как у Данте в аду…

Я всем мозгом спинным понимаю — меня забывает

Полусонный вагон, убывающий в Караганду.



Он забудет меня, одиноко ржавея на свалке,

Как забыли меня все, кому я тепло раздарил.

Здесь, в несломленном городе, люди блокадной закалки

Отогрели меня, когда жить уже не было сил.



Смейтесь, братья мои! Нам ли нынче стонать и сутулиться!

Смейтесь, сёстры мои, — вы затмили достойнейших жён!

Посмотрите в окно… Кто метёт и скребёт наши улицы!? —

Это дети оравших в безумии: "Русские, вон!"