[fialka]

Поэтому, приехав в Америку, мы в первую очередь приобрели здоровенную микроволновку. Теперь, уставившись на нее, я поняла, что не знаю, что с ней делать. Я стала думать о вкуснейших бутербродах с расплавленным сыром и всевозможных «чудесах», которые я в ней выпекала. Потом я вспомнила о Сергее и его диабете. Ни за какие коврижки на свете я не хотела, чтобы его посадили на инсулин. Я принесла молоток и разбила вдребезги стеклянную дверь микроволновки. Затем я отволокла ее в гараж. Все наши новые кастрюли и сковородки (которые я только недавно получила в подарок на Рождество) я поставила на улице у тротуара с надписью «Free» (бесплатно), и через несколько минут они исчезли. Покончив с преобразованием кухни, я поспешила в местный супермаркет.
В это время я еще не знала, что существуют сыроедческие деликатесы. Я не знала, что едят сыроеды, ведь я никого, кроме Элизабет, не встречала, а она питалась очень просто. Я никогда не слыхала о крекерах из семян льна, об ореховом молоке, о сыре из подсолнечника или сырых тортах. Я думала, что сыроедение — это преимущественно салаты. Более того, я приехала из России, где свежие фрукты и овощи были доступны только летом. Мы привыкли есть картошку, мясо, макароны, крупы, молочные продукты и иногда фрукты. У нас не было привычки есть салаты, и в моей семье не любили овощи. Таким образом, мой выбор продуктов в магазине был ограничен фруктовой секцией. Поскольку наш семейный бюджет был скромным, мы обычно покупали самые дешевые фрукты — яблоки, апельсины и бананы. Я набила тележку этими продуктами.
Когда мои дети вернулись из школы, а Игорь пришел с работы, они спросили: «Что у нас на ужин?» В ответ я распахнула холодильник. Дети не могли поверить своим глазам. «Где наши любимые ужины? Куда ты подевала все наше мороженое?»
Они закатили истерику. Сергей сказал: «Лучше пусть мне колют инсулин до конца жизни, чем жить на такой дурацкой диете». Они отказались от еды и пошли в свою комнату смотреть мультики.
Игорь съел пару бананов и пожаловался, что от этого только еще больше захотел есть. В тот день у нас была уйма времени. Я помню, как все ходили из одной комнаты в другую, глядя на часы. Тогда я впервые поняла, сколько времени обычно уходит на то, чтобы обдумывать, планировать, готовить еду, есть, а затем убирать и мыть посуду. Мы были голодными и потерянными, мы чувствовали себя неуютно и странно. Мы пытались смотреть телевизор, но реклама курицы на гриле была невыносимой. Мы едва дождались 9 часов. Не в состоянии заснуть на пустой желудок, я слышала шаги в кухне и звуки открывающихся и закрывающихся ящиков кухонных шкафов.
Утром мы проснулись необычно рано и собрались на кухне. Я удивилась, заметив кожуру от бананов и апельсинов на столе. Валя похвасталась, что этой ночью она не кашляла. Я помню, что сказала ей: «Это просто совпадение, диета не могла подействовать так быстро». Сергей проверил уровень сахара в крови. Он по-прежнему был высоким, но ниже, чем за последние несколько недель. Мы с Игорем заметили, что у нас стало чуть больше энергии и в целом мы чувствовали себя лучше. И нам всем очень хотелось есть.
Я никогда не говорю, что переходить на сыроедение — просто. Честно говоря, нам четверым было очень трудно. Наш организм требовал пищи, к которой мы привыкли. С самого первого дня и на протяжении нескольких недель каждую минуту я представляла себе, что ем булочки с плавленым сыром, горячие супы, шоколад или по крайней мере разные чипсы. По ночам во сне я искала под подушкой картошку фри. Я утаила из семейного бюджета $2 и держала их в кармане. Я мечтала, что однажды, когда у меня будут свободные полчаса, я побегу в ресторан за углом и куплю кусок горячей пиццы, залитой расплавленным сыром, быстро съем его, чтобы никто не видел, прибегу домой и продолжу сыроедение. К счастью, такой шанс мне ни разу не представился. А тем временем быстро стали появляться положительные перемены. Валя перестала кашлять по ночам, и ее астматические приступы больше не повторялись. У Сергея понизился и стал стабилизироваться уровень сахара в крови. У Игоря на шее исчезла опухоль. Его пульс понизился, и симптомы гиппертироидизма становились все менее заметными с каждым днем. Мои одежды стали на мне болтаться, даже когда я надевала их сразу после стирки. Такого раньше никогда не случалось. Я была взволнована! Каждое утро я бежала к зеркалу и изучала свое лицо, подсчитывая исчезнувшие морщины. Лицо мое определенно выглядело лучше и моложе с каждым днем сыроедческой жизни.
После месяца на сыроедении Сергей спросил меня, какой смысл был в том, чтобы проверять каждые 3 часа свой уровень сахара в крови, если теперь он постоянно держался в пределах нормы. Я велела ему проверять уровень сахара только один раз, по утрам. Пульс Игоря снизился до 90, чего не случалось в течение многих лет. Валя теперь могла пробежать четверть мили до школы, не закашливаясь. Я похудела на 7 килограммов. И все мы заметили, что значительно окрепли. У меня самой прибыло столько сил, что я просто не могла больше ходить — я все время бегала! Я бежала от парковки к магазину, бежала по супермаркету и вверх-вниз по ступенькам нашего дома. Нам пришлось придумать упражнения и другие способы использования энергии, которой у нас прибавилось. Игорь притащил во двор огромный батут, на котором мы все с наслаждением прыгали каждый день.
Однажды я прочла, что бег — обязательное занятие для диабетиков. Автор, доктор медицины, объяснял, что при беге мышцы тела производят дополнительный инсулин. Мы решили начать бегать всей семьей. Со временем уровень сахара у Сергея в крови полностью стабилизировался за счет его новой диеты и бега. С того дня, как мы перешли на сыроедение, и по сей день он никогда больше не испытывал симптомов диабета. Чтобы стимулировать своих детей в занятиях бегом, я записала нашу семью на соревнование. И поскольку мы никогда раньше не бегали, я выбрала самую короткую дистанцию, которую только смогла найти в нашем городе. Это был кросс длиной в 1 километр в небольшом парке. Когда мы прибыли на соревнование, мы оказались в окружении маленьких детей, но Валя и Сергей, кажется, не замечали этого. Красные и взмокшие, мы все четверо добежали до финиша. Оказалось, что это был кросс для дошкольников. Нас поздравила толпа родителей, и каждый из нас получил медаль «За первое место в вашей возрастной группе» — первые атлетические награды в нашей жизни. Дети мои были так счастливы, что носили медали целую неделю, не снимая их даже на ночь. Они умоляли меня подписаться на новые соревнования, я так и сделала. С этого времени мы участвовали в настоящих кроссах почти каждые выходные. В этом же году, через 4 месяца после того, как мы перешли на сыроедение, мы участвовали в десятикилометровом забеге вместе с 40 000 других бегунов. И когда мы бежали среди здоровых людей, многие из которых были опытными бегунами, нам было тяжело представить, что совсем недавно мы считали себя безнадежно больными. Каждый из нас пришел к финишной черте с хорошими показателями, и мы не были уставшими. После того как закончился забег, мы пошли в горы. Теперь у нас не было никакого сомнения в том, что наше выздоровление было связано с нашим питанием, и я знала, что я не умираю ни от какой болезни, потому что если бы я умирала, как бы я смогла пробежать 10 километров?
Мы были благодарны за то, что наше здоровье быстро восстановилось до нормального и что мы стали даже здоровее, чем были до наших болезней
Глава 2. Чего не хватало в нашем сыроедческом плане
Ошибки — это пути, ведущие к открытиям.
/Джеймс Джойс/
Находясь на сыроедческой диете, наша семья столкнулась со многими неожиданностями. Через несколько лет каждый из нас начал чувствовать, что мы достигли некоего тупикового уровня, на котором процесс нашего исцеления остановился и даже начал разворачивать в обратную сторону. После примерно 7 лет жизни на полном сыроедении мы стали все чаще и чаще чувствовать неудовлетворенность. Я начала ощущать тяжесть в желудке после почти любой нашей еды, особенно после салата с приправой. Из-за этого я стала есть меньше зелени и больше фруктов и орехов. Я начала набирать вес. У моего мужа появилось много седых волос. Члены моей семьи были сбиты с толку и, часто задавали друг другу вопрос: «Что нам есть?» Бывали странные времена, когда мы чувствовали голод, но не хотели ничего из той еды, которая была для нас «легальной»: овощи, фрукты, орехи, семена, проросшие зерна или сушеные фрукты. Салаты (с приправами) были вкусными, но делали нас усталыми и сонливыми. Нам казалось, что мы попали в ловушку. Я помню, как Игорь заглядывал в холодильник, повторяя снова и снова: «Как бы я желал ну хоть чего-нибудь из этого хотеть». Поначалу такие периоды не были долгими. Мы обвиняли во всем стресс и переедание, нам удавалось освежить свой аппетит постами, упражнениями, походами или большим количеством работы. Все мы были твердо убеждены, что сыроедение — наш единственный путь. Поэтому мы поддерживали друг друга и не сходили с диеты, чего бы нам это ни стоило. Мы постоянно изобретали новые трюки. Многие наши друзья делились подобным опытом, после которого они, как правило, сходили со 100%-ного сыроедения и начинали снова добавлять в свой рацион вареную еду. Наша же семья оставалась на сыроедении благодаря тому, что мы поддерживали друг друга. Но постепенно меня начал мучить один и тот же вопрос: «Может, в нашей диете что-нибудь не так, может чего-то не хватает?» Я упорно гнала эти мысли, думая: «Да нет. Нет ничего лучше, чем сыроедение. Оно спасло наши жизни».