Ион-Воевода Лютый (1572—1574). Историческая повесть Богдана Хадшеу.

[Admin]

Так перелистывал я историю целого народа; эту книгу печали, величия и побед!


ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

Историк является одновременно и тружеником, и артистом. ,

Как труженик он собирает. сырой материал, как артист он придает ему то особое выражение, благодаря которому статуи Кановы и дворцы Альгамбры перестают быть простыми грудами камней, а Мадонна Рафаэля — куском полотна или доски, впитавшим в себя растительные краски.

Скульпторы, художники, архитекторы — это только артисты, которым народ доставляет все необходимое.

Историки, наоборот, сами собирают, сами добывают камень, ткут полотно, режут доски, варят краски; и они же потом сами ваяют, созидают, рисуют!

Поэтому можно встретить много скульпторов, много архитекторов, много художников, но мало историков.

Одни собирают, не будучи способными создавать; другие пробуют созидать, не имея терпения собирать.

Одни возводят фундамент без здания, другие — здание без фундамента...

[Admin]

Прежде чем приступить к написанию настоящей книги, я в течение многих лет, копаясь в заграничных и националепых библиотеках и архивах, собрал в поте лица огромное количество сведений, в той или иной степени связанных с задуманной мною темой.

С помощью трех художественных скальпелей — критики, перспективы и колорита — я подверг операции эти малоудобоваримые материалы.

Критика помогает раскрыть истину.

Поэтому я решил раз и навсегда исходить только из надежных источников: из показаний современников, зачастую очевидцев, сопоставляя эти свидетельства и подвергая их критическому анализу.

Я не делаю ни одного утверждения без того, чтобы не дать соответствующей сноски, а там, где требуется более длинная цитата, я привожу документы в оригинале или в подробном аналитическом изложении.

Перспектива дает возможность расположить части целого таким образом, чтобы не допустить существенных пробелов и избежать излишней детализации: ничто не должно быть лишним, ничто не должно быть бессвязным; главное должно рельефно выступать на первом плане, второстепенное— вырисовываться на втором, а вспомогательное быть еле заметным.

Картина должна получить общий фон, поэтому вначале мы даем характеристику положения в Европе того времени. • Затем на этом фоне выступает фигура самого героя: сперва она едва вырисовывается вдалеке, потом разрастается, становится все отчетливее и, приближаясь к конечной цели, достигает гигантских размеров и вдруг... подает ниц!

Но взгляните на него, даже поверженного в прах: он все еще величественнее ничтожных пигмеев, которые попирают его труп ногами!

Наконец, после гибели героя, читатель с содроганием следит за тем, как один за другим исчезают плоды деяний усопшего гения, и злосчастная тьма заволакивает весь горизонт.

Остается одна лишь надежда: воскресение мертвых!

Таковы принципы нашей критики и перспективы: убедитесь теперь сами, насколько мне удалось>, или> вернее, насколько мне повезло остаться верным им до конца.

Что касается колорита, то я знаю одно: сердце чувствовало во всей глубине то, что писало перо; а когда сердце чувствует, фраза становится сжатой, лаконичной, живой, как биение пульса...

28 февраля 1865 г.

[Admin]

Введение

Европа семидесятых годов XVI века

Для лучшего понимания главного присовокупляю и второстепенное, подобно тому как плугу необходимы все его детали, хотя только лемех служит непосредственно для вспашки.

Св. Августин.

Ое С1и. Ое1; XVI, 2*.
Свое исследование о Шекспире Гизо начинает длинным отступлением об Адаме и Еве.

Мы будем более скромными: прежде чем писать об Ионе-Воеводе, окинем беглым взглядом только одну Европу и только в определенный момент ее исторического развития.

После того как мы ознакомимся с машиной в целом, нам легче будет понять ту ее небольшую часть, которая, собственно, интересует нас.

Испании на мгновение удалось стать самым могущественным государством в Европе.

Под скипетром Мадридского монарха объединились все маврские, кастильские и арагонские провинции, Португалия, Сицилия, Сардиния, Неаполь, Нидерланды и Америка.

Ни один король не обладал такой огромной территорией, не получал такого колоссального дохода и не имел таких искусных генералов.

И кто же был этим счастливым властелином народов? Сын великого Карла V — ничтожный Филипп II.

Двумя смертными грехами он навсегда развенчал испанское величие: своим религиозным фанатизмом и ненавистью к демократии.

Нидерланды были .охвачены протестантизмом и пользовались автономией; Филипп II ввел там инквизицию против врагов католицизма и виселицу против врагов абсолютизма. Но Нидерланды подняли знамя революции, и Филипп II потерял наиболее предприимчивых и просвещенных из своих подданных.

* О граде божьем (лат.).
* Там, где кончается мир (лат.).

[Admin]

Англия была страной реформации и конституционализма; Филипп II решил подавить ее грубой силой, но в сражениях потерял весь испанский флот.

Во Франции крепла партия гугенотов; Филип II не пожалел миллионов, чтобы стереть ее с лица земли, и все же там был возведен на престол король-гугенот Генрих IV.

Наконец Филипп II скончался, презираемый всеми, быть может, даже самим собой; он оставил казну опустошенной, армию деморализованнрй, территорию расчлененной, а сам народ изнеможенным.

Императором Германии был Максимилиан II, одна из тех флегматичных фигур, которые долгое время уступали место друг другу на троне Австрии, создавая впечатление, будто там царствует одна и та же бессмертная личность вроде Тибетского Далай-Ламы.

Данник Турецкой Порты, разбитый горсткой поляков, побежденный трансильванским князьком, он не был достоин даже того своеобразного девиза, которым руководствовалась династия Габсбургов: «Другие сражаются, а ты женишься, о счастливица Австрия! Другие завоевывают государства с оружием в руках, ты же получаешь их в виде приданого».

[Admin]

Во Франции правил король Карл IX.
Вернее: правил не он.
Правила его мать Екатерина Медичи; правил герцог Гиз; правил принц Конде; правил папа; правил Кальвин; правили все... кроме короля Карла IX.
Одно-единственное событие, подобное тому, которое прославило когда-то Герострата, увековечило имя этого сонливого Нерона.
Кто не содрогнется, если ему только покажется, что он слышит слова «Святой Варфоломей»?

Десятки раз Карл IX бросался в объятия католической партии Гизов; десятки раз он протягивал дружескую руку кальвинистской партии Конде; десятки раз пытался он стряхнуть материнскую тиранию Екатерины Медичи, но снова и снова лобызал он цепи, которые его сковывали, пока наконец в один прекрасный день или, вернее, в одну прекрасную ночь в отчаянии от собственного ничтожества он решил доказать всему миру, на что способен настоящий король: 30 ООО французов были истр***ены самым предательским образом.

Говорят —о ужас!—что король собственными руками убил нескольких из них!
Он умер в возрасте 24 лет — игрушка в руках политических партий, палач своих подданных, загадка для потомков!
Один из братьев Карла IX был избран королем Польши, где после смерти Сигизмунда-Августа воцарилась анархия.

Покойный король Польши был очень труслив: он боялся турок, боялся русских, боялся татар; но он отличался благоразумием в управлении страной, религиозной терпимостью, не свойственной другим католическим странам, покровительствовал литературе.

[Admin]

Новый польский король также боялся турок, русских и татар; но ко всему этому прибавились его полная неспособность к управлению, высокомерное презрение к национальной литературе, фанатичная ненависть ко всему, что не было дозволено римским папой.

В Польшу Генрих де Валуа только и принес с собой моду короткой одежды и парижские танцы.
Московское княжество было дремучим лесом, в котором хозяйничал Иван Грозный.

Прозвище «Грозный» недостаточно выразительно, чтобы охарактеризовать этого странного властелина: удачнее было бы назвать его Иваном Безумным.

Не удивительно, что он, в возрасте четырех лет возведенный на престол под опекой распутной матери, познавший с детства горечь оскорблений со стороны любовников царицы, а затем испорченный угодничеством и лестью придворных, воспитанный в атмосфере вечного издевательства и подстрекательства и с колыбели отличавшийся особой чувствительностью,— не удивительно, что он в конце концов сошел с ума.

Персидский шах послал ему в подарок слона: московский царь приказал разрезать его на куски, так как несчастное животное не захотело стать на колени перед его величеством...

Этих примеров достаточно.

И все же он усмирил и поляков, и шведов, и татар, навел страх на турок, расширил границы своего государства... Но каким образом? Все это он успел сделать благодаря животной преданности своих подданных, которые, терпя от него зверские побои, не переставали пресмыкаться перед ним.

Сам же он никогда не приближался даже к месту сражения.

[Admin]

От русского царя перейдем к турецкому султану.

Достойного апофеоза Сулеймана Великолепного уже не существовало: ему наследовал сын Селим.

Селиму удалось расширить границы своей империи, но его победы, как и победы русских, явились следствием могущества народа, а не результатом полководческого гения правителя.

Селим, как и Иван, не знал, что такое поле битвы.

Административная власть находилась в руках визиря и одного из фаворитов Селима... еврея!

Султан не выходил из гарема. В честь красавиц-черкеше-нок Селим осушал один бокал за другим мальвазийского вина.

В турецких хрониках он известен под прозвищем «Пьянчуга».

Италией, поскольку ее не успели покорить испанские войска, управляли священник и коммерсант: Рим и Венеция.

От папской власти осталась только слабая тень ее былого величия: разуму удалось отвоевать многое из того, что когда-то подчинило себе суеверие; Лютер потряс до самых основ трон Гильдельбрантов; почти вся Германия, Англия, половина Франции, половина Польши были озарены светом протестантизма, и только Испания оставалась непреклонной в своей слепой преданности показному блеску католицизма.

Будучи не в силах диктовать миру свои законы, папа Григорий XIII решил ввести новый календарь.

Венеция давно уже утратила диктаторскую власть над европейской торговлей: после открытий Васко да Гама и Колумба владычество над морями перешло к испанцам и португальцам.

Теперь ей был нанесен новый сокрушительный удар: турки захватили Кипр и Циклады.

Упадок Венеции нельзя приписать личной неспособности монарха — она была аристократической республикой; и тем не менее печально, что ни один из многих ее правителей ничем себя не проявил.

На противоположном конце Европы между королями Швеции и Дании завязалась ожесточенная борьба не на жизнь, а на смерть. ,

Из-за чего?

Каждый из них претендовал на одну и ту же эмблему для своей королевской печати.

Полные энергии скандинавские народы впали в детство.

[Admin]

Может показаться странным, что наступил момент, когда единственным, поистине великим монархом, из тех, кому суждено было править самыми цивилизованными и самыми могущественными народами Европы, стала женщина.

При королеве Елизавете началось бурное развитие английского флота, торговли и литературы.

Королева Елизавета окончательно подорвала могущество Испании.

Королева Елизавета искоренила слепое поклонение перед папой.

Королева Елизавета основала Британское содружество...

Таково было положение на европейских тронах в тот исторический момент, о котором идет речь...

Испанией, Германией, Италией, Швецией, Данией, Польшей, Россией, Турцией... правили попы, дети, ничтожества, сумасшедшие, пьяницы.

Именно в этот момент на престоле небольшого дунайского княжества и появляется господарь, которому только самое подлое предательство помешало преобразить лицо Европы и создать на Балканском полуострове новую Римскую империю.

Великий правитель!

Великий дипломат!

Великий полководец!

[Admin]

1. Авантюрист

Слон, как бы он ни был мал, пользуется уважением остальных обитателей лесов. Змея, едва родившись, опасна ядом своего жала. Короли е колыбели чувствуют врожденную силу управлять народами...

Калидаса. Драма «гВикрама и Урваси».

После Стефана Великого Молдавией правил его сын Богдан Кривой; после Богдана Кривого — его сын Стефан Младой; последний умер, не оставив наследников; с этого времени на сцене молдавской истории разыгрывается длительная трагическая борьба между незаконнорожденными сыновьями княжеского рода.

Этих незаконнорожденных сыновей было много, так как пришельцы из Италии, поселившиеся в Дакии в эпоху упадка римских нравов, принесли с собой странные понятия о брачных узах; этим понятиям не в состоянии была противостоять даже христианская вера; со временем они еще сильнее укоренились и стали чем-то обычным.

[Admin]

В Римской империи во времена Траяна создалось очень легкомысленное отношение к семье.

Брак окончательно потерял свой первоначальный характер святости и торжественности, которым он отличался во времена римской республики, и стал супружеством рег изит — как об этом говорится в имперских законах:

«Он был обычным обоюдным соглашением, ничем не скрепленным ни по гражданской, ни по религиозной линии, и поэтому ни один из супругов не чувствовал никакой серьезной обязанности по отношению к другому».

Но то, что было дозволено любому смертному, считавшему себя славным потомком распавшейся Римской империи, в десятки и сотни раз больше могли позволить себе те из них, в руках которых была сосредоточена власть; если простому крестьянину разрешалось менять жен хоть каждый день, с условием уплаты государству по 12 бань за каждый развод, то можно себе представить, вернее, почти невозможно представить, какую неограниченную свободу действий в отношении женитьбы имели господари.

У некоторых из них, как, например, у Стефана Великого, было по пять или шесть законных жен, не говоря уже о незаконных. Все они следовали примеру своего прославленного предка Мецената, который, по словам известного римского философа, «был женат тысячу раз».

В стране, где нравы пали столь низко, было бы смешно говорить о каких-либо законных ограничениях против незаконных детей, которые, естественно, составляли большинство населения; удивительно только, что встречались еще люди, вступавшие в законный брак, хотя он потерял всякий престиж в глазах народа, а незаконнорожденные дети пользовались теми же правами, что и законнорожденные; более того, зачастую именно незаконнорожденные и восседали на княжеском престоле!

Стефан Великий, Богдан Кривой и Стефан Младой не упускали случая оставить после себя незаконнорожденных детей везде, где это было возможно: в рыбачьих хижинах, в купеческих домах и даже в непроходимых лесах Бессарабии, где обитали славившиеся своей храбростью кодряне и не менее известные своей красотой кодрянки.

Трое из этих незаконнорожденных детей, бастардов или «спуров», как их называли древние римляне, правили Молдавией в течение целого полустолетня.
Один из бастардов Стефана Великого—Петр Рарсчп — захватил власть уже в зрелом возрасте, спустя 20 лег после смерти своего отца; вскоре он стал одним из самых знаменитых господарей Молдавии, любимцем народа и грозой врагов; умирая, он передал трон своим сыновьям.