Ион-Воевода Лютый (1572—1574). Историческая повесть Богдана Хадшеу.

[Admin]

Уничтожая и бояр и монахов, имевших в то время большую силу, Ион-Воевода постарался обезвредить их: он помешал им объединиться против господаря; правда, любая коалиция слаба, если ее не поддерживает народ.

Как уже говорилось, все аристократы, как духовные, так п светские, молились одному богу: эгоизму, личным интересам, деньгам.

Натравливая одних на других и в то же время уничтожая и тех и других, Ион-Воевода устраивал забавные зрелища.

Отобрав, например, монастырскую землю, он дарил ее боярину; духовенство обрушивалось на бояр.

Или, отобрав имущество у одного монастыря, он передавал его другому монастырю: и монастыри начинали враждовать между собой.

Или, наконец, отобрав землю у одного боярина, он давал ее другому боярину; и бояре хватали друг друга за глотку.

Народ радовался, видя, как его бывшие угнетатели истр***яют друг друга.

Господарь смеялся, видя, до чего глупы люди.

Ион-Воевода не наделил крестьян землей, но не потому, что опасался кризиса, перспективы которого не были достаточно ясны, а потому, что такая реформа могла дать хорошие результаты только по истечении долгих лет.

Наделение крестьян землей за счет собственности духовенства и боярства привело бы к дроблению хозяйств, в результате чего богатые стали бы очень бедными, а огромное большинство бедных все равно не обогатилось бы, потребовались бы десятки лет, чтобы новое положение вещей вошло в норму и стало бы лучшим, чем прежнее... Ну, а до тех пор? До тех пор была бы одинаковая бедность для всех и во всем!

Иногда Ион-Воевода наделял землей не только крестьян, но даже цыган, правда, он это делал лишь в тех случаях, когда они имели возможность заплатить за нее наличными; если же они не в состоянии были это сделать, он прибегал'к другим, постепенно облегчавшим их положение мерам, не приводившим к кризису, но даже способствовавшим процветанию государственной казны.

Секрет нашего героя был необычайно прост: он не давал боярам и духовенству злоупотр***ять трудом крестьянина.

Ион-Воевода видел, что бояре и духовенство, присваивая себе весь заработок крестьянина, нарушали интересы государственной казны, в которую они ничего не вносили, а народ не имел возможности ее пополнять.

Долой злоупотр***ения! — только и всего.

[Admin]

Интересно по этому случаю познакомиться с тем, как складывалась в стране земельная собственность согласно древним неписаным законам, которые были рациональны именно тем, что не являлись плодом воображения какого-нибудь министра, а отражали кровные интересы самого народа.

Бояре и монастыри не были земельными собственниками, а только оставались владельцами переходивших по наследству участков, которые когда-то князья предоставляли как пустующие, не имеющие никакой ценности земли, но которые можно было заселить людьми и извлечь таким образом из них пользу.

Единственным собственником всех земель в стране был и оставался сам господарь; поэтому бояре и монастыри могли продавать, менять, закладывать или дарить свои имения, только получив специальное разрешение господаря, связанное^ всегда с уплатой налогов деньгами или натурой; при каждой из таких сделок господарь подтверждал право на земельный участок нового владельца следующими знаменательными словами: «дарится ему это село» и т. д.

При таком статуте земельной собственности крестьяне имели двойное обязательства: одни — по отношению к государственной казне, другие — по отношению к получившим землю по наследству владельцам.

Вот основные обязательства крестьян по отношению к государственной казне: налоги и судебные штрафы, как, например, плата за развод, за бракосочетание, штрафы за воровство, душегубины и т. д., небольшая ежегодная денежная сумма и налог натурой: овцами, свиньями, барашками.

Из всех этих доходов государственной казны владелец имения имел право удерживать третью часть как вознаграждение за сбор доходов.

Главными обязательствами крестьян по отношению к владельцам земли были три дня отработок: один—на пахоте, другой — на косовице, третий — на молотьбе; два раза в год — на рождество и на пасху — подарки или так называемые «подношения» в виде яиц, кур, брынзы.

При правлении аристократически настроенных господарей бояре и духовенство присваивали себе на основании официальных решений или при молчаливом попустительстве все доходы, которые полагались казне и из которых они имели право только на одну треть; с другой стороны, они не хотели считаться с регламентацией крестьянских обязательств, заставляя их работать на себя и приносить подношения чуть ли не каждый день.

[Admin]

Государственная казна пополнялась за счет конфискации и таможенных налогов, которые не попадали В частные ру* м1, а также от податей на мед и воск. Налоги на землю, составляющие главный доход любого организованного государства, сводились к нулю.

Полностью ограничив противозаконные права помещиков ни крестьянские доходы, Ион-Воевода тем самым обогатил крестьян, то есть подавляющее большинство населения стри пы, а собирая с крестьян только одну пятую или даже одну десятую того, что отбирал у них помещик, он как никогда пополнил государственную казну.

Он стал идолом тех, кто поистине представлял собой народ.

И все же он не наделил крестьян землей!

Об административном гении Иона-Воеводы говорит и другой факт.

При крупных торговых операциях, проводившихся прежде всего представителями высшего класса, Молдавия пользовалась иностранными золотыми и серебряными монетами, которые поступали в страну в большом количестве вэямон вывоза скота.

Медных же монет было мало, и крестьяне в своих незначительных торговых операциях были вынуждены расплачиваться больше натурой, хотя такого рода оплата являлась самой ненадежной и неточной.

Предшествующие господари — Деспот и Лэпушняну — чеканили государственные деньги из серебра. Они совершенно не думали о нуждах крестьян.

Ион-Воевода сразу понял все преимущества медной монеты, производство которой стоило бы дешево государству и в то же самое время, обогащая крестьян, а следовательно, и государственную казну, принесло бы огромную пользу.

Государственная разменная монета начала наконец обращаться 'по всей Молдавии.

Кроме того, на монетах народ видел изображение господаря, который величался на них патриотическим титулом Отец Молдавии...

Высокое покровительство, оказываемое народу в противовес высшим классам, имело, главным образом, как мы уже могли убедиться, финансовую цель.

[Admin]

Освободив крестьян из-под ига помещиков-феодалов, Ион-Воевода сделал именно то, что западноевропейские короли сделали ранее в отношении городов. Огромные суммы, собираемые прежде от случая к случаю, превратились теперь в регулярный доход казны, который ложился меньшим бременем на отдельных граждан, но в общем был колоссальным: течение реки было изменено и направлено в пользу трона, таким образом, многочисленные разбухшие ручьи, разбросанные по всей территории страны, слились теперь в одну огромную, бурную реку золота.

Улучшив положение крестьян, Ион-Воевода имел право требовать с их стороны не только моральной признательности, но и материальной Поддержки в смысле своевременной и полной уплаты налогов, намного меньших, чем те, которые обычно взимали с них бояре и духовенство.

Финансовое состояние любого государства в большинстве случаев не зависит от бедности или богатства народа, но целиком и полностью — от способа взимания налогов. Так что и бедный народ может иметь богатую казну, если сбор налогов будет проводиться энергично и организованно. И наоборот, у зажиточного народа казна может оказаться истощенной, если взимание податей проходит вяло и неорганизованно.

Иону-Воеводе удалось сделать так, что деньги сами по себе потекли в государственную казну без помощи огромного числа оплачиваемых агентов, без статистических управлений, без французской бухгалтерии, без финансовых инспекторов; он ограничился тем, что с чрезвычайной строгостью применял против неплательщиков налогов уголовный закон.

Лучше поменьше законов, но хорошо выполняемых!

Вот что пишет Ласицкий, современник Иона-Воеводы: «Если кто-нибудь продавал без ведома господаря виноград из своего виноградника или что-нибудь другое, подлежащее обложению, ему продевали через ноздри цепь, связывали руки за спину и отдавали палачам для избиения в публичных местах; труп провинившегося оставляли без погребения, на съедение собакам!..»

[Admin]

Историки ставят в вину нашему герою его жестокость.

Они неправы.

Вот что сказал спустя два с половиной века Великий Наполеон, когда историки обвиняли его в жестокости:

«Я всегда был на стороне большинства, зачем же мне было прибегать к преступлениям?»

Какая великолепная логика!

Ион-Воевода также всегда был на стороне народа.

Народ его любил, как никого из тех, кто был до него и после него на троне Молдавии.

И даже сами историки, его противники, все в один голос признают необычайную популярность Иона-Воеводы.

В чем же тогда состоят его преступления?

Нельзя назвать жестоким того государя, который ценою жизни нескольких аристократов и суровым соблюдением закона завоевывает обожание и любовь всего народа.

Блестящие результаты правления Иона-Воеводы можно выразить несколькими словами.

В 1572 году, когда он только пришел к власти, каких только бедствий не пережила Молдавия.

Ужасная чума свирепствовала в селах и городах.

Комета пугала воображение людей.

Яростное наводнение затопило плодородные земли.

Государственная казна была опустошена прихотями и пустыми увеселениями Богдана-Воеводы, который разъезжал в каретах, украшенных золотом и серебром.

Турки и татары, с помощью которых Ион-Воевода взошел на престол Молдавии, не могли воздержаться от убийств, грабежей, насилий.

Одним словом, на Молдавию обрушился целый поток горя.

В течение двух лет Ион-Воевода осуществил то, о чем мечтали все великие господари: государственные финансы процветали, а налогоплательщики были довольны.

[Admin]

Летописец Уреке в молодости был писарем при дворе Иона-Воеводы, но он принадлежал к одному из самых аристократических семейств Молдавии, состоял в родстве с остальными боярами, был предан духовенству и, следовательно, до глубины души ненавидел своего господина.

И все же, несмотря на ненависть, которой дышат строки его повествования, несмотря на то, что он не побоялся надругаться над самой смертью нашего витязя, несмотря на все это, летописец Уреке вынужден был охарактеризовать Иона-Воеводу следующим образом: «Умом был остер, речист, и мог бы управлять не только нашей страной, но и другими, более крупными».

Подобные слова из уст врага!

Не менее искусной была и внешняя политика Иона-Воеводы. К сожалению, нам известен только один маневр господаря маленького княжества, который чуть было не запутал в сложнейшем лабиринте своей коварной дипломатии три самых крупных государства Европы: Турцию, Францию и Польшу

Вскоре после вступления Иона-Воеводы в Молдавию умер польский король Сигизмунд-Август.

[Admin]

Он был последним отпрыском династии Ягеллонов, поэтому появилось много претендентов на вакантный трон; среди них был и Генрих де Валуа, брат французского короля Карла IX.

Турецкая Порта поддерживала его.

В самой Польше его в особенности поддерживал знаменитый Ласский, который однажды помог Деспоту занять трон Молдавии, а теперь сам решил стать ее господарем; через представителей Франции в Константинополе он попросил корону Молдавии как награду за услуги в вопросе о Генрихе де Валуа.

Франция начала тайные переговоры о свержении с престола Иона-Воеводы.

Таким образом, молдавская политика столкнулась с французской.

Проследим перипетии этой интриги.

[Admin]

Вскоре после смерти Сигиэмунда-Августа Ион-Воевода посылает одновременно двух послов: одного — в Константинополь к визирю Мехмеду-Соколи; другого — в Краков, в Польский сейм.

Посол, направленный в Турцию, просил у султана помощи, обещая от имени Иона-Воеводы, что во главе войска татар он легко завоюет Польшу, ослабленную наступившей там анархией.

Господарь хорошо знал, что султан, связанный дружбой с Францией, не согласится выполнить его просьбу.

И действительно, визирь поспешил ответить Иону, чтобы тот воздержался от нападения на Польшу, но в то же самое время похвалил его за рвение и храбрость.

С другой стороны, посол, направленный в Польшу, убеждал поляков, что стотысячная армия, состоящая из турок, татар и мунтян, воспользовавшись смертью Сигизмунда-Авгу-ста, готова напасть на Галицию, но что по милости божией этому препятствует Ион-Воевода, обратившийся к визирю Мехмеду-Соколи с просьбой предотвратить это выступление.

Охваченные страхом поляки не знали, как отблагодарить великодушного господаря Молдавии.

За услугу, которую он якобы оказал Польше, Ион-Воевода попросил у Краковского сейма две вещи:

I. Возвращение Покутья.

Стефан Великий завоевал его у поляков и удерживал до самой своей смерти. Богдан Кривой его потерял; Петр Рареш захватил его вновь, но несколько раз терял; его преемники смирились с этой потерей и в течение сорока лет оставляли
198
I кжутье под скипетром Польши, пока наконец достойный правнук великого Стефана, Ион-Воевода, не подал голоса.

«Покутье — это мое достояние», — заявил он польскому сейму.

2. Возврата молдавской казны, конфискованной Польшей.

[Admin]

В 1564 году Стефан-Воевода 'Гомша, убийца Деспота, бежал от Лэпушняну, пришедшего в Молдавию во главе турецких войск, но был схвачен поляками и обезглавлен во Львове по приказу короля Сигизмунда-Августа или, вернее, по требованию турецкого посла, специально прибывшего для этого в Польшу.

Томша увез с собой всю государственную казну. Поляки, эти палачи на службе султана, пренебрегая чувством христианской солидарности и законами гостеприимства, конфисковали мешки с золотом. За свой позор слепого подчинения язычникам они с легкой душой присвоили драгоценный металл.

Ион-Воевода требовал теперь возвращения Молдавии этой национальной собственности.

Молдавское посольство выполнило свою миссию с таким достоинством, что поразило этим Краковский сейм, который оказал ему большее уважение, чем даже императорскому Венскому посольству.

Поляки не осмеливались отрицать наше право на Покутье и на имущество Томши, но они тянули с ответом, обещая дать его сейчас же после избрания нового короля.

Ион-Воевода понимал, что поляки не вернут Покутье, за которое они в течение целого столетия пролили столько крови, и что при всем своем желании они не смогут вернуть сокровищ, захваченных Томшей и давным-давно растраченных и всеми забытых; но ни Покутье, ни Томша, по сути дела, не интересовали молдавское посольство.

Как в Константинополе, где он подготовлял почву против поляков, так и в Кракове, где он плел интриги против Турции, Ион-Воевода добился своей цели.

В Константинополе он снискал еще большее доверие турок, дабы не быть свергнутым из-за козней Франции.

В Кракове, с дьявольской хитростью приписывая туркам все выдуманное им самим, он скомпрометировал их в глазах поляков, чтобы покол****ь кандидатуру оттоманского протеже Генриха де Валуа.

Спустя некоторое время Ион-Воевода снова направил за границу послов, и по-прежнему одного — в Константинополь, а другого — в Краков.

[Admin]

Посол, направленный в Константинополь, сообщил Оттоманской Порте, что низвергнутый с престола Богдан-Воевода собирает в Польше с помощью магнатов многочисленное войско, чтобы снова напасть на Молдавию, и что он находится уже на подступах к Хотинской крепости...

Посол, направленный в Краков, просил сейм не допустить никаких действий со стороны Богдана.

Это была очередная уловка Иона-Воеводы.

Богдана давно уже не было на польской территории.

И все-таки турки враждебно настроились против Краковского сейма, а Краковский сейм, полагая, что Богдан на самом деле скрывается где-нибудь в Польше, разослал во все концы курьеров и секретных агентов, чтобы схватить несчастного беглеца. Все эти действия Польши свидетельствуют о том, каким грозным казался Ион-Воевода одному из самых могущественных государств Европы.

Но какую же тайную цель преследовал молдавский господарь?

Во-первых, он хотел вызвать в Константинополе неудовольствие турок против поляков и нанести таким образом косвенный, но чувствительный удар по кандидатуре Генриха де Валуа.

Во-вторых, под видом преследования Богдана выиграть время, чтобы через своего посла плести интриги в Кракове против французской политики.

Видя, что Турция, по просьбе Парижского двора, все еще щадит границы Польши, Ион-Воевода посылает третьего посла в Константинополь.

Воспроизводим выдержку из письма французского агента при турецком дворе к Генриху де Валуа:

«Я узнал, что господарь Молдавии послал сюда гонца, который заверяет, будто Вильно и вся Литва с согласия и по воле всего народа приняли Московского царя и будто есть опасения, что и Польский сейм ему тоже подчинится, зная, что он хорошо вооружен и находится так близко; эта весть очень встревожила турок и побудила их на вчерашнем совете принять решение о начале войны против Польши».

Таким образом, дипломатия Иона-Воеводы чуть не опрокинула кандидатуру Генриха де Валуа, если бы поляки не поспешили рассеять подозрение турок.

И, наконец, незадолго до решительного момента избрания короля прибыл в Краков и третий молдавский посол.

Иону-Воеводе удалось перехватить два письма турецкого визиря Мехмед-Соколи, одно — к Краковскому сейму, другое— к епископу Монлюку, французскому послу в Польше.