Жизнь в Америке. 50-е и 60-е годы в США.

[Admin]

Работа на бойнях считается самой тяжелой и не-благодарной. Люди бегут отсюда при первой возможности. Подавляющую массу рабочих составляют наиболее эксплуатируемые и бесправные категории: негры, уроженцы Пуэрто-Рико, американцы польского, венгерского, итальянского происхождения. Корпорации охотно используют перемещенных лиц. Им платят в 1,5—2 раза меньше, чем американским рабочим, и заставляют быть штрейкбре***ами.
Чикаго — город необыкновенной роскоши и жутких трущоб. Здесь пороки «американского образа жизни» выделяются особенно ярко.

Те, кто владеют Лупом, живут к северу от него, за рекой Чикаго, на берегу озера Мичиган, именуемого «Золотым берегом». В Чикаго говорят, что каждый квадратный фут в дворцах и фешенебельных особняках оценивается сейчас в 20 тысяч долларов. В одном из таких дворцов обосновалась семья «герцога Чикагского», как бульварные перья подобо-страстно именовали газетного короля — покойного Роберта Маккормика.

Луп и «Золотой берег» окружают плотным полукольцом трущобы — море трущоб, где живет трудовой люд, создающий богатства Чикаго. Луп и «Золотой берег» отгородились от трущоб высокой каменной стеной.

Вот, например, как выглядит рабочий квартал в юго-западной части города, с севера ограниченный 26-й улицей, с юга — 31-й, с восточной стороны — улицей Вентворт и с западной — улицей Холстид.

[Admin]

Дома квартала, выходящие на эти четыре улицы,— это главным образом одно- и двухэтажные кирпичные здания, построенные лет 100 назад. Их стены снаружи обшиты досками. Обшивка прикрывает образовавшиеся дыры в стенах.

Внутри же квартала творится что-то невообразимое. Здесь тесно прижались друг к другу прокопченные домики, которые напоминают наспех сколоченные голубятни. Основу составляют четыре столба, к ним приколочены доски, сверху прикрытые иногда старой фанерой. Крыша состоит из ржавых листов железа, скрепленных деревянными планками. Боль-шинство окон закрыто тряпьем или заколочено жестью. Здесь трудно дышать.

Этот жилой квартал не исключение: подобные кварталы тянутся на километры.

Но даже за самое убогое жилище рабочие вынуждены платить домовладельцам втридорога.

[Admin]

Группа жен рабочих, проживающих по улице Гаррисон, Западный Чикаго, написала коллективное письмо в газету «Чикаго дейли ньюс» с просьбой защитить их от произвола домовладельца. Семьи рабочих живут в полуобвалившихся домах, нет канализации и отопления, но владелец из года в год повышает квартплату. Дело дошло до того, что буквально за клетушку он берет 60 долларов в месяц.

Газета прислала своего корреспондента. Между ним и жильцами произошел следующий разговор.

Корреспондент: Почему вы не жалуетесь властям? Ведь ваш район подпадает под контроль над квартплатой.

Представитель жильцов: Мы жаловались, но городские власти оставили нашу жалобу без внимания.

Корреспондент: Тогда обратитесь в суд.

Представитель жильцов: В суд мы тоже обращались, но из этого также ничего не вышло. Знаете, кто является владельцем наших домов? Сенатор штата Иллинойс Рональд Либонати. В ответ на нашу жалобу судья пригрозил, что будет «судить нас за клевету». Напутствуя нас, судья сказал: «Вы, жильцы, должны быть благодарны за то, что вашим хозяином является такой приятный человек, как сенатор Либо- нати». К прокурору мы обращаться не стали, так как это брат сенатора Эллидор Либонати.

Корреспондент ретировался, а газета ничего не сделала в пользу жильцов, страдающих от произвола домовладельцев, если не считать небольшого репортажа. В нем «Чикаго дейли ньюс» предостерегла чикагские власти, что люди, проживающие в «потрясающих трущобах и живущие в потрясающе жутких условиях», могут «объединиться в борьбе против существующих порядков».

[Admin]

Жизнь рабочих Чикаго

С жизнью рабочих Чикаго мы знакомились через профсоюзы. Руководители многих низовых профсоюзных организаций сталеплавильщиков и предприятий сельскохозяйственного оборудования охотно приглашали нас в дома рабочих.

С рабочим Джо (он просил не называть его фамилии) мы познакомились на собрании 108-го отделение профсоюза рабочих сельскохозяйственного машиностроения, куда нас пригласил вице-президент этого профсоюза Уильям Смит. Джо работает литейщиком на одном из заводов треста «Интернейшнл харвестер». После собрания Джо пригласил к себе на чашку чая.

Джо обитает в одном из тех домов, которые выходят на лицевую сторону квартала. Ветхая деревянная лестница, облупленные стены и потолок. Обстановка квартиры: несколько стульев, деревянный стол, кровать, диванчик...

— Вот и все наше хозяйство,— сказал Джо.— А ведь я один из тех немногих счастливцев, которые зарабатывают 80—100 долларов в неделю. Несмотря на это, приходится туго.

Он показал на четырех ребятишек:
— Они, кроме молока, по сути дела, ничего не имеют. У врачей я в таком долгу, что придется расплачиваться с ними, вероятно, в течение нескольких лет. Когда родился первый ребенок, я уплатил акушеру 150 долларов, за двух следующих — по 200 долларов за каждого, а последний обошелся мне в 750 долларов, так как жена заболела и пролежала в госпитале две лишних недели...

Два других собеседника — рабочий сталеплавильной компании «Рипаблик стил» Джозеф Падилла и Мартин Марселла — своих имен не скрывали. Они по-дружески называют своего товарища Джо «аристократом». По сравнению с ними Джо получает много больше.

[Admin]

Жена Марселла Ирен рассказала следующее о бюджете семьи.

Муж получает 220 долларов в месяц. Получка рас-пределяется так: квартира — 70 долларов, на погашение кредита, полученного в профсоюзной кассе взаимопомощи,— 20 долларов, налоги — 50 долларов, транспортные расходы мужа—10 долларов, газ и электричество — 8 долларов. Итого — 158 долларов. На питание остается 62 доллара в месяц. Ирен говорит:

— Ума не приложу, как жить. Разве прокормиться на 62 доллара? Бросает в холод и жар при одной мысли: вдруг кто-нибудь из детей заболеет? (У четы Марселла четверо детей.) Тогда хоть полезай в петлю. Но бог пока нас милует...

Джозефу Падилла, который хотя и зарабатывает 70 долларов в неделю, приходится труднее, чем Мартину Марселла. Его жена с возмущением говорит:

— За шесть месяцев мы израсходовали на лечение детей 600 долларов. Правительство не отпускает ни цента на лечение детей. Наши дети нужны правительству лишь тогда, когда ему требуются солдаты!

[Admin]

Да, монополии «щедры» далеко не ко всем рабочим. Фабриканты и заводчики подкупают рабочих самой высокой квалификации и профсоюзную верхушку, возглавляемую Джорджем Мини. В этом мы хорошо убедились, беседуя с чикагскими рабочими и руководителями низовых профсоюзных организаций.
Очень многим рабочим, с которыми мы встречались в Чикаго, не удалось скопить денег на «черный день» — на случай, если они окажутся безработными.

«Черный день»! Два самых страшных слова в лексиконе американских рабочих. Сколько лишений и мучений пришлось пережить им в послевоенные годы во время экономических спадов, когда миллионы людей оказывались безработными.

В дни первой маевки чикагские рабочие требовали восьмичасового рабочего дня. Сейчас тысячи рабочих города борются за то, чтобы иметь право на работу, любую работу. Труженики Чикаго выходят теперь на первомайскую демонстрацию под лозунгом: «Работы и хлеба!».

В 1961 году губернатор Кернер опубликовал поразительные данные: в Чикаго и его окрестностях насчитывалось 1 миллион 125 тысяч человек, которым не на что жить, и они, как заявил губернатор, «остро нуждаются в продовольственной помощи». Кто эти люди? Это — каждый шестой сталеплавильщик, который вот уже много месяцев не имеет работы. Это — каждый пятый взрослый в Южном Чикаго, где живут негры и пуэрториканцы. Это — дети негра, ветерана второй мировой войны Арги Коуна, который, потеряв всякую надежду найти работу, повесился. Это — безработные и их голодающий семьи.

На Мэдисон-авеню, в той ее части, которая носит название Скид роад (дорога трущоб) и по которой во время местных и президентских выборов снуют агенты республиканской и демократической партий, покупая голоса бездомных, мы воочию убедились в справедливости заявления губернатора Кернера.
Тысячи безработных, мы не преувеличиваем, тысячи безработных со своими семьями стояли в очередях у питательных пунктов «Армии спасения» за тарелкой супа и куском хлеба.

[Admin]

БЕЗРАБОТНАЯ АМЕРИКА

Мой приезд в Соединенные Штаты совпал с первым экономическим спадом, который поразил страну после войны в 1948—1949 годах. Это было тяжелое время для миллионов американцев. В Бруклине, Бронксе и других рабочих районах Нью-Йорка безработные простаивали часами у дверей контор по найму рабочей силы. Но работу в то время нельзя было найти.

Знакомство с безработными произошло не в этих конторах, а, как это ни странно, на площади Фоли- сквер, находящейся рядом с Уолл-стритом. Странно потому, что на площади расположены не фабрики, заводы или мастерские, а полицейские и судебные власти, к которым у безработных не было никакого дела. Однако полицейские нашли дело к безработным.

В то время на площади, в здании Федеративного суда, одновременно, но в разных залах происходило два громких процесса: один — над лидерами Коммунистической партии США, другой — над большой группой безработных.

[Admin]

Подсудимые безработные были в большинстве молодые люди, вся вина которых заключалась в том, что они, измучившись, пришли требовать пособия или работы в одно из нью-йоркских учреждений по делам безработных. Среди подсудимых были ветераны второй мировой войны, награжденные орденами за мужество и отвагу в борьбе против германского фашизма. Один из них, Джек Гутцейт, был награжден Бронзовой звездой, другой, Пол Александер,— Серебряной.

Кэт Марино, пожилая женщина, как выяснилось на суде, мать троих детей, не имела работы в течение нескольких месяцев. Дети голодали, ибо пособие, которое она получила по безработице, давно израсходовано. Вместе с другими безработными она пришла просить помощи. Женщин, в том числе и Кэт, вначале просто не пустили в учреждение. Толстый полицейский гнал их резиновой дубинкой. Они все же прорвались внутрь.

— Что мне делать? — кричала Кэт.— Уморить детей голодом? Убить их? Утопить в реке?

— Мне все равно, убьете вы их или нет,— проворчал ей так называемый «социальный надзиратель» по имени Браннер. И вызвал полицию. Всех женщин забрали и вместе с другими безработными посадили на скамью подсудимых за «создание беспорядков». Многих из них приговорили к различным срокам тюремного заключения.

Такими лицами, как Браннер, и укомплектованы учреждения по оказанию помощи безработным. Если же кто-либо из них проявит заботу о несчастных людях, его увольняют. Так поступили, например, с Эдит Голднер. Работая в одном из подобных нью- йоркских учреждений и насмотревшись трагических сцен, она не выдержала и написала в газету статью, в которой рассказала о мучениях безработных и о бездушном отношении к ним властей. Ее обвинили в «коммунистической пропаганде» и уволили.

[Admin]

Ты лишний человек в обществе, ты никому не нужен! Это, пожалуй, самое страшное чувство из всех, которые переживает безработный. Ему, как милостыню, выдают пособие, чтобы он и его семья не умерли с голоду, хотя у него сильные руки и он готов пойти на любую работу. Но работы нет. И его нередко автоматически исключают из профсоюза и тем лишают последней защиты.

Лишние люди... Эта проблема стала в американском обществе проблемой номер один еще тогда, когда не родились многие нынешние безработные.
Бывший президент Герберт Гувер во время просперити обещал американцам «тысячелетнее царство процветания». Он заверял их в том, что на столе у каждого ежедневно будет курица к обеду. Однако известно, чем обернулось это пророчество Гувера при е^о же президентстве в тридцатых годах, в период жестокого экономического кризиса, потрясшего Америку.

В послевоенное время президенты тоже сулили американцам рай и процветание. Однако в эти годы в Соединенных Штатах имели место четыре экономических спада (1948—1949, 1953—1954, 1957—1958, и 1960—1961 гг.). Они не были такими разрушительными, как кризис тридцатых годов, но положение миллионов американцев было поистине жутким в эти периоды.

[Admin]

Весной 1958 года я и мои коллеги — журналисты решили отправиться в Вашингтон, чтобы ближе по-знакомиться с деятельностью правительства Эйзенхауэра в тот период. На страну надвигался экономический спад, дни были тревожные. В это время в столице США собралось много представителей крупнейших профсоюзов страны, которые настойчиво требовали от правительства принятия мер для борьбы с безработицей. В печати муссировались слухи о том, что профсоюзы готовят рабочий поход на Вашингтон.

По пути из Нью-Йорка в Вашингтон мы не собирались делать остановку в Балтиморе, однако задержались здесь на несколько часов. На одной из улиц этого прокопченного большого промышленного города нам бросилась в глаза длинная очередь людей. Очередь почти не двигалась. Люди топали ногами, толкали друг друга, чтобы согреться. Необычный для этого времени года морозный ветер пронизывал насквозь.

Знакомимся. Это те, кого в Соединенных Штатах называют лишними людьми, то есть те, кого пред-приниматели выбросили на улицу. Они стояли в очереди у одного из бюро по делам безработных.

— Газетчики? Пусть катятся к дьяволу! — ворчит один из очереди.— Они интересуются не нашим желудком, а тем, за кого мы будем голосовать во время выборов в конгресс, а какое мне дело до этих выборов? И при демократах я не раз стоял вот здесь голодный. Стою и сейчас, при республиканцах. Пусть катятся к дьяволу! — вновь воскликнул он и отвернулся.

Разговор оживился, как только наши собеседники узнали, что мы не балтиморские репортеры и не имеем никакого отношения к американским партиям. С группой безработных заходим в ближайший бар погреться и выпить по кружке пива. Собеседники охотно рассказывают о себе.