Международные альтернативные методы лечения.

[lanj]

С помощью ясновидения легко узнать, что ресурс работы клеточного ядра рассчитан на тысячу лет! То есть работа нормальной клетки рассчитана на тысячу лет, как минимум! Это, по сути, вечный двигатель. Ведь энергию клетки можно пополнить, а её тело – обновить. Конечно же, надо понимать подобный бессмертный режим существования должен обеспечиваться определёнными условиями пребывания в ВЕЧНОСТИ.
Почему же происходит обратное? Почему мы, вместо тысячелетий, так плохо и недолго живём? Из-за неправильной ориентации нашего сознания, из-за эгоцентризма. Когда человек думает только о себе и старается взять всё только себе. До поры до времени это получается. Иногда даже очень долго по меркам человеческой жизни. Если бы люди знали, чем потом им придётся расплатиться за своё стремление жить только для себя, во имя себя! Ближайшие аналогии легко найти. Что делает человек, когда у него что-то начинает болеть? Думает, как избавиться от этой напасти. Хорошо, если до радикальных мер дело не дойдёт или безумие сошедших с ума клеток само не доведёт дело до летального исхода.
Люди-эгоисты, которые живут только для себя, – это и есть раковые клетки вселенского организма. Давайте посмотрим, как можно бороться с этими паразитарными структурами.
Раковая клетка отличается от здоровой тем, что в её ядре сломана структура разума. То есть она неправильно думает, а, следовательно, и функционирует. Как говорят в народе – у неё не все дома или крыша поехала, а она её не успела догнать. Мы видим эту спираль. Она скомкана, оборвана. Увы, такая клетка не способна созидать, она способна только паразитировать на созданном другими. Заболевает эгоизмом. Знакомая по жизни картина – не правда ли? Поэтому такая клетка сосёт энергию в себя. А рядом есть ещё нейтральные клетки, про которые говорят: ни нашим ни вашим. Электорат. Раковая клетка использует их нейтральность. Привлекает к себе и ломает спирали сознания.
Что в таком случае надо делать? Резекцию, как поступает ортодоксальная медицина, химиотерапию? Сразу скажу – это путь от плохого к ещё худшему.
Мы с Игорем поступаем по-другому. Заходим в раковую клетку, с которой началась вся эта ситуация. Внутренняя часть ядра – чёрная, твёрдая, как камень. Даже смотреть неприятно, не то что работать. Но дело надо делать. Выравниваем спираль, устраняем обрывы, если имеются. Уничтожаем запись болезни. Записываем информацию здоровья и гармоничного развития. Внутренняя поверхность клеточного ядра начинает краснеть, оживать. Это уже не рак, а доброкачественная опухоль. Дальше будет проще: две-три коррекции – и человек здоров. Сотни людей приходили к нам с раковыми заболеваниями, и большинству из них удалось помочь.
С чего, собственно, начинается зарождение новой жизни человека где бы то ни было? Всего с одной оплодотворённой клетки, с зиготы. Человек может быть маленьким – земным, или большим – космическим, всё равно процесс развития будет в принципе одинаков. И некий Иван Иванович Иванов, и Человек-Вселенная (гигантский организм, на существование которого давно и недвусмысленно намекают все древние религии мира) в принципе должны развиваться одинаково. Попробуйте предположить, что это действительно так, и вы увидите, как поразительно совпадут все основные этапы развития человека и Вселенной. Разумеется, с корреляцией на различное течение времени в несовпадающих по масштабам организмах.
Чтобы было понятнее, давайте возьмём промежуточный параметр – планеты Солнечной системы. С учётом того, что система не только вращается вокруг своего центра, но и стремительно движется вперёд, эти два параметра движения создают что-то вроде плазменного тела нашей звёздной структуры. Но при этом надо учитывать, что никто не может видеть всё тело Солнечной системы правильно. Этому мешает барьер мерности пространства. Солнечная система, как ни странно будет кому-то услышать, частично существует в ином измерении, недоступном обычному восприятию. Есть такие приборы – тепловизоры. На них человек, например, будет выглядеть как структура разноцветных пятен. Так и мы обычно видим из-за неполноты восприятия нашу звёздную систему. С помощью ясновидения, позволяющего преодолевать барьеры мерности, она воспринимается уже другой структурой – ансамблем клеток. Причём Солнце – это клетка-лидер, управляющая всеми процессами данного участка мироздания.
Если допустить, что наше утверждение верно, то становится понятным, почему древнее знание всегда особо подчёркивало идентичность того, что вверху, тому, что внизу. Миры, как матрёшки, вложены один в другой. И Вселенная, словно атомы, молекулы, клетки и органы, вмещает в себя людей, планеты, звёзды и галактики. Мы неразрывно связаны друг с другом и очень важны для взаимного существования – ведь оно, по сути, составляет единство множеств, мы не можем друг без друга, мы – едины, хотя мы – индивидуальны.
Отсюда следует и другая этика существования, и другой взгляд на роль человечества в судьбе мироздания – нашего высшего тела бытия.
Что же касается разбегания галактик – то это действительно факт. Что неудивительно, когда Вселенная делает вдох. И галактики могут начать сближение, если она сделает выдох. Наша галактика Млечный Путь как раз находится в области сердца гигантского Человека-Вселенной. То, что нас окружает, – структуры сердца и легких. Вдох – множество лет, выдох – множество лет. Так что ещё многие астрофизики смогут блестяще защищать свои диссертации, доказывая наличие циклических процессов в нашей галактике и Вселенной.
Поэтому говорят: «Кто обрёл себя – тот обрёл мир, а кто обрёл мир – тот нашёл себя».
Никто не ограничивал человека – ни Создатель, никто другой. Человек сам своим поведением себя ограничивает. И потому возникает СПИД, от которого разум спит. Сонное состояние сознания не пускает человека к знанию. К знанию бессмертного существования.
Бог Отец даёт идею и информацию. Бог Сын - материю и сознание, Бог Святой Дух наполняет всё жизнью. И получается клетка – основа всего.
Познайте клетку – и вы взойдёте на новую ступень своей эволюции, увидите мир не в узком диапазоне электромагнитных излучений, а в божественном сиянии совершенно новых, неведомых вам энергий. Тогда вы узрите наконец Храм. Не тот, который построили люди из камней. Тот, что пребывает в вас самих.
Две глобальные системы борются за господство в мироздании. Одна, порождение Вселенского эгоизма, насылает болезни, иллюзии самообмана. Она хочет сломить человека, убедить его в собственном несовершенстве и бессилии для того, чтобы поставить его безвольным элементом в пирамиду служения себе. Вторая, несущая свет небес, утверждает противоположное: ничто не может повредить человеку, созданному по образу и подобию Бога. Даже пространство и время являются конструкцией сознания и вторичны по отношению к сознанию и душе, которые потенциально равны самому Богу. Мы привыкли смотреть себе под ноги. Кто смотрит под ноги – не споткнётся. Но как увидеть цель, к которой надо идти, если вы всё время смотрите себе под ноги? Как увидеть за материальной завесой нашего физического мира пространство духа и пространство души?

А ведь это и есть путь к Бессмертию, на вершине которого человек узнает о своём могуществе, о своём великом предназначении, о том, что нет в мироздании никаких других более великих имён, чем то простое, которым умышленно отучили гордиться. Имя это – ЧЕЛОВЕК.

[lanj]

И вот передо мной сидит отец мальчика и с какой-то робкой надеждой заглядывает в глаза: неужели действительно возможно вот так, как рассказала ему женщина-врач, избежать смертельной угрозы сыну? Он крупный бизнесмен, один из руководителей мощного сибирского подразделения Газпрома. Он привык распоряжаться судьбами тысяч людей. Он не признаёт слова «не могу». Он может всё, кроме… Кроме того, чтобы остановить щупальца смерти, протянувшиеся не к кому-то другому, не в соседний дом, а именно в его семью, к самому дорогому для него существу. Он знает, что скрывается за словом «рак».
Он понимает, что это только начало. Даже если послушать врачей и удалить поражённую часть лёгкого, будет выигран всего лишь некоторый период времени, который можно определить словами с двойным отрицанием: ни жизнь, ни смерть.
У него есть всё – власть, деньги, сотни лучших специалистов. Но ни он, ни люди, которые окружают его, не могут сделать то, что сейчас ему больше всего нужно, – остановить смерть, приближающуюся к сыну.
Он в смятении. Он не знает, можно ли верить нам, хотя о нас ему рассказывали друзья. Но его жизненный опыт буквально кричит: «Эти люди даже не врачи, чем они могут помочь?» И мы эти сомнения читаем в его сознании.
Сегодня работаю без Игоря. Он уехал на неделю в родную Тросну, к семье. Почти два года он вот так мечется между работой в Москве и семьёй на Орловщине.
Без Игоря мне работать гораздо сложнее. У каждого из нас свои сильные стороны. Он очень внимателен к малейшим деталям диагностики, что чрезвычайно важно для выработки правильного решения. Моя же сильная сторона – интуитивные озарения, что надо делать в каждом конкретном случае. Мы обмениваемся двумя-тремя словами, чего вполне достаточно для выработки общего решения. Если обобщить суть нашего взаимодействия – это анализ и синтез.
В дни, когда Игоря нет, я работаю с нашим общим учеником – Сергеем. Очень талантливый и перспективный мальчик. Он старается и всегда волнуется, когда работает со мной, вот и сейчас он ведёт диагностику, срывающимся мальчишеским голосом рассказывая увиденное.
– В верхней части лёгкого – раковые клетки. Опухоль ещё незначительная, но вокруг уже зона потемнения. Связи с гипофизом – нарушены.
Повреждена ткань – это новый плацдарм распространения болезни. Если бы мы работали вдвоём с Игорем – мы бы сформировали дискетку, переписав предварительно в ядре клетки на спирали ДНК программу болезни на программу выздоровления, потом сформировали бы импульс и направили его к пространственной точке архивации тонкоматериальной структуры ребёнка. Это в прямом смысле слова «досье» мальчика. Дело в том, что каждый человек имеет в планетарной тонкоматериальной структуре свою точку архивации, куда собираются сведения о всех прожитых им жизнях, воспоминаниях, событиях, переживаниях. Это, по сути, информационная копия человека, в которой есть всё, буквально всё, что с данным конкретным человеком связано на протяжении его бесконечного существования, но это статичная форма сознания и восприятия. В динамике она проявляется именно на Земле. Впрочем, её статичность – тоже довольно относительна, поскольку точки архивации являются одной из важнейших структур нашего мира и, более того, элементами его преобразования и имеют внутреннюю силу развития.
Импульс на выздоровление, введённый в такую точку архивации, немедленно приведёт в движение механизм соответствующих задаче энергоинформационных преобразований, которые затем переместятся на уровень сомы, то есть физического тела человека.
Однако в применении данной технологии есть одно ограничение: импульс должен быть мощным, мгновенным. Вообще-то он должен преодолеть барьер скорости света. Сознание обычного человека такой импульс сформировать не может. Слишком мало нейронов мозга у него вовлечено в работу, выведено из спящего состояния. Кроме того, надо уметь формировать волевым усилием что-то вроде лазерного луча в области «третьего глаза», приводя предварительно в согласованное (как говорят физики, «когерентное») состояние работу клеток мозга. Делать такое в паре с Сергеем пока ещё рано и опасно.
Дело в том, что когда мы сканируем раковую опухоль своим биоизлучением (совершенно безопасным для пациента, поскольку оно имеет ту же природу, что и весь организм в целом), то мы как бы настораживаем болезнь. У неё есть собственное сознание, интеллект и инстинкт самосохранения. Поэтому она моментально приходит в возбуждённое состояние. И в случае перехода к активным воздействиям на неё информационная структура болезни пытается спрятаться в то же место, куда стремимся перенести информацию о процедуре выздоровления мы, то есть именно в точку архивации конкретного человека. Расчёт простой – переждав н***агоприятный для себя период, информация заболевания снова вернётся в организм и продолжит начатую работу. Продолжит, оставив в проекте человека опасные повреждения.
Вот почему кризис современных традиционных медицинских технологий так явственно обозначился в последнее время: они не учитывают информационную составляющую болезни. Но даже если бы учитывали, они не располагают возможностью со сверхсветовой скоростью (а именно такая скорость требуется для передачи импульса) внедрить информацию исцеления в точку архивации (области информации, имеющие внешнюю статику и внутреннею динамику) личности человека. Нет таких приборов и технических средств. Нет и, видимо, не будет. Только сам человек, развивая себя духовно, способен совершать подобные «чудеса». Потому что весь мир, окружающий нас, создан с помощью сознания и, следовательно, ориентирован на сознание.
Все связи мира, все его взаимодействия строго ориентированы на человека. Поэтому так долго и трудно идёт подготовка людей к их космической миссии, поэтому слово «ответственность» является определяющим при передаче высших космических технологий, поэтому те, кто допускается к совершенным знаниям мироздания, проходят такой жёсткий и тщательный отбор в мистериях посвящений и конкретных жизненных испытаниях. По прежнему опыту я знаю: как только мы начинаем переписывать летопись болезни в ДНК, информация болезни моментально отделяется от поражённого участка и начинает подниматься к точке архивации. Но у неё нет такой скорости, как у мысли – импульса сознания. Поэтому соревнование идёт буквально в скорости бега на короткой дистанции. Придёт первой к точке архивации информация болезни – её уже не достанешь. Она спрячется и будет выжидать нового благоприятного момента. Задача, следовательно, в том и заключается, чтобы обогнать её.
Сергей ещё только на пути к подобным технологиям. И мы выбираем менее скоростной, но более соответствующий ситуации вариант. Я предлагаю его Серёже:

– Ты сказал, что связи гипофиза с поражённым участком нарушены, значит, он не видит тех безобразий, что творит раковая опухоль в лёгком мальчика.

– Да, – подтверждает Сергей.

– А если мы покажем гипофизу, что происходит?

– Здорово будет, – с юношеской непосредственностью озаряется восторгом лицо моего помощника. – А как мы покажем?

– Проведи просто красную стрелочку тревоги от гипофиза к опухоли.

– Можно? – уточняет Сергей.

– Веди.
Сергей своим лучиком, поменяв предварительно серебряный цвет на красный, проводит чёткую линию от гипофиза к поражённому участку. Всё. Гипофиз увидел возникшее в организме н***агополучие и приступил к немедленным защитным действиям. Сергей с восторгом наблюдает начавшиеся «военные сражения» и докладывает обстановку:
– Сигналы из гипофиза поступили на щитовидную железу. Активизировалась иммунная система. В сторону раковой опухоли двинулись клетки-защитники. Они со всех сторон окружили тёмную ткань и буквально пожирают её. Они просто рвут на части раковые клетки и глотают их, как волки добычу.

– Ну, не волки и не добычу, – поправляю я возникшие у Сергея ассоциации.

– Ну да, – лаконично соглашается Сергей. – Здорово они их рвут.
Через неделю отец мальчика пришёл поблагодарить нас. Виртуальное сражение с болезнью закончилось вполне реальным выздоровлением его сына. На этот раз он попросил уже о новой помощи – себе. У него был целый букет застарелых болезней.
А ещё недели через две он стал приводить к нам в Центр своих родственников. Как говорится, процесс пошёл. Этому человеку не надо объяснять, почему и как достигается выздоровление. Он просто испытал всё на себе и своих близких. Его теперь не смущает ни странный способ лечения на расстоянии, ни отсутствие приборов, ни то, что мы не выписываем килограммы таблеток и не отрезаем циркулярной пилой больные органы. Он видит главное: наша работа завершается реальным исцелением. А исцеление нужно всем, даже врачам, которые берутся лечить других, не умея порой вылечить себя.

[lanj]

На следующий день начались очень серьёзные осложнения с Мариной Николаевной. В первой книге, «Спаси себя», я рассказывал об этой женщине. У неё лучевая болезнь и, ещё, – рак почки, почти полностью разложившаяся печень, едва справляющееся с нагрузками сердце. Пять месяцев назад, когда к нам пришёл её муж с просьбой о помощи, врачи обещали ей от силы семь – десять дней жизни. Всё это время нам удавалось добиваться в борьбе с болезнью новых и новых побед. Уже месяц спустя после того, как мы приступили к работе с ней, она стала вставать, опять появилась тяга к еде, даже книжки читала. Вместо нескольких дней прошло несколько месяцев. Её надежда на выздоровление настолько окрепла, что она стала строить планы. Звонила родным и друзьям по телефону, рассказывала о том, как поправляется, что скоро поедет на дачу. И вот всё изменилось.
Никак не можем понять, почему это произошло. Мы видим, что наша программа на выздоровление по-прежнему действует, но сознание Марины Николаевны блокирует её работу. На экране внутреннего видения нам показывают, как Марина Николаевна говорит напряжённо с какой-то женщиной. Собеседницу явно раздражают планы нашей пациентки на здоровую жизнь. Она сердится и начинает отчитывать нашу подопечную: не верь в сказки с экстрасенсами, никто ещё в мире не смог справиться с такими болезнями, мол, надо думать не о работе, а беречь свои силы. В общем, по ехидной украинской поговорке: «Не трать, кума, силы, да спускайся до могилы». То, что говорит женщина, чудовищно. Она убивает надежду. Негативное состояние, которое вызвал разговор, распространяется. Марина Николаевна начинает сомневаться, впадать в уныние. Она кол***ется, вспоминает, что действительно ещё никто и никогда не достигал успеха в борьбе с лучевой болезнью
такой степени тяжести. Она корит себя за то, что поддалась надежде, поверила в то, чего не бывает.
По сути мы наблюдаем, как негативно может влиять на работу целителей общественное сознание. Оно декларирует: «То, что вы делаете, – невозможно! Этого никогда не было! Перестаньте заниматься бесполезным! Жизнь человека определяет его судьба. Судьба, а не сам человек!» И к сожалению, Марина Николаевна соглашается с этой негативной позицией.
Конечно, судьба – это течение и движение Неба, как утверждал китайский философ Чжу Си лет восемьсот назад. Ну и что? Мы всё больше убеждаемся, что ближе к истине советский поэт Илья Сельвинский: «Участь наша ничтожнее нас, человек выше своей судьбы». Кто-то скажет, что слова эти написаны в эпоху массового героизма, навязанного народу обстоятельствами. Но обстоятельства – это и есть проявление судьбы. И если блокадный Ленинград, огненный Сталинград сумели противостоять им, то что двигало тогда людьми? Что угодно, но не покорность судьбе.
А сколько раз это было в истории России? В Европе никогда не находили ничего предосудительного в капитуляции перед превосходящими силами противника. У нас не так. Поляки осаждали Смоленск с сентября 1609-го по июнь 1611 года. За эти почти два года рухнула власть в Москве, церковь освободила всех от клятвы низложенному Василию Шуйскому. Никто бы не винил смолян за сдачу. Число жителей уже сократилось с 80 тысяч до восьми, но и они держались до последнего. В итоге вымотали поляков и дали Руси созреть до подвига Минина и Пожарского. А горящая Москва 1812 года?
Вот интересные данные, появившиеся в американской печати. В 1973 году, когда врачи в Израиле бастовали в течение месяца и количество госпитализированных больных сократилось на 85 процентов, смертность в стране понизилась вдвое, достигнув самого низкого за время существования государства уровня. Предыдущее, тоже очень заметное снижение смертности наблюдалось двадцатью годами ранее и, что очень примечательно, тоже во время забастовки врачей. Создаётся мнение, что люди выживают не благодаря, а вопреки усилиям медиков. И старый анекдот: «Ну, что - лечить будем или пусть живёт?» - не такая далёкая от истины шутка, как казалось.
При аналогичной забастовке в Америке, в округе Лос-Анджелес в 1976 году, смертность также упала на 20 процентов.
Почему это произошло? Люди поняли, что надеяться могут только на себя. Они мобилизовали свои духовные резервы, и половина из них одолела свои недуги.
Нынче много говорят о роли России в наступившем веке. Представители различных конфессий утверждают, что настаёт её звёздный час. Но то, что они видят в туманной дымке лет, мы с Игорем уже знаем точно. И не понимаем тех, кто покорно ссылается на судьбу.
Судьба – посредник между Отцом и его детьми. Но ведь Сам Небесный Отец – вечен. Ему не угрожают ни болезни, ни смерть. Кто же сделал так, что между человеком и его стремлением к истине появилось роковое понятие – судьба? Судьба, которая ведёт человека к неизбежной смерти. И почему общественное сознание до сих пор ничего не знает о возможной и вполне достижимой неразрушимой целостности души и тела, о неумирании, о воскрешении?
Мы с Игорем пытаемся дать импульс тем сегментам души, что уже покинули тело, вновь вернуться. Это трудно. Душа Марины Николаевны устала страдать, она не хочет возвращаться на земной план и опять испытывать прежние муки. С очень большим трудом мы уговариваем её прекратить процесс разрушения физических структур организма и продолжить выполнение своих функций. Немного времени выиграно.
Надо ещё раз внимательнее посмотреть уровни планетарного компьютера. Теперь, когда мы прошли сефироты Древа Жизни, надо научиться через них управлять земными программами и влиять на события в сторону их позитивного изменения. И действительно, сейчас мы видим уровни совсем по-другому. Мы смотрим на них сверху, с площадки.
Все уровни – вверху и внизу – разделены крестом Бардо-канала. Рай открывается сразу, во всём объёме. Он небольшой и огромный одновременно. Его необъятность определяется дополнительной координатой пространства и уплотнения времени. В раю много деревьев, цветов. Всюду разбросаны доспехи, мечи, сундуки с драгоценностями. Стоит стол, на нём тарелочка с надкусанным яблоком. Видимо, память о давно совершённом Адамом и Евой проступке. Мы видим пять деревьев, которые имеют какое-то особое значение. На них тоже яблоки. Мы смотрим, и возникает ощущение, что и сама Земля – это яблоко на Древе Жизни. Есть какая-то связь между тем, что происходит на Земле, и этим местом, которое люди называют словом Рай. Но почему-то оно похоже на голографическую картинку. Впрочем, слово «картинка» вряд ли уместно. Это как программа гигантского суперкомпьютера. Хотя такая аналогия – относительна.
Отсюда, с площадки, очень хорошо видно, что происходит внизу, на Земле. Вот мы наблюдаем аварию поезда. Возле опрокинутого состава, словно шар или, точнее, как гриб, растёт информация о произошедшем событии. Информационные нити тянутся в различные уровни, в том числе и на девятый уровень, в Рай, к этим пяти деревьям. Это какой-то глобальный механизм информационных взаимозависимостей. И «картинки» уровней не пассивные свидетели событий, а активные факторы влияния. И мы используем открывшуюся возможность и изменяем ещё ненаступившее событие в сторону позитивного развития.
Подобные процессы идут и в отделении планетарного компьютера с названием Ад. Там тоже пять деревьев. Такое ощущение, что рядом два разных кинотеатра – в одном приятно, вольготно, радостно. В другом всё совершенно наоборот – мрачно, давит, неуютно, даже плохо. И, кроме связи с Землёй, две программы связаны ещё между собой, словно сообщающиеся сосуды. Они постоянно поддерживают баланс, и в зависимости от этого баланса на Земле то кто-то счастливо выздоравливает, то кто-то совершенно здоровый погибает от несчастного случая. Всё действует в автоматическом режиме. Правда, в него можно вмешиваться. Тем, кому дозволяют.
В этих «кинотеатрах» каждый человек видит свой, специально для него подготовленный фильм с выразительным названием: «Моя жизнь». Каждый поступок, каждое слово, даже каждая мысль человека подвергается здесь самоанализу и самоосуждению. Человек как бы просматривает всё, что совершил на Земле. И сам себя обвиняет, сам себя защищает, сам себе выносит приговор. И делает это весьма скрупулёзно. Потому что у него есть некая программа воплощений и набор качеств, которые во время этих воплощений он должен отработать.
Надо успеть за определённое число воплощений достичь соединения своих разобщённых изначально составляющих. Если отстанешь от графика, набирай такие жизненные испытания себе, что помогут за одну жизнь пройти сразу две-три ступени, ведущие вверх по лестнице Иакова. Вот почему говорят: себя не обманешь. И, выходя на новое воплощение, каждый человек должен улучшить то, что достигнуто, и наработать себе те качества личности, что еще не приобрёл. В противном случае – новые витки на восьмёрке бесконечности или, хуже того, стремительный спуск вниз, в адские структуры подземных уровней.
Мы видим города, заводы, деревни зазеркалья. Мы можем проткнуть стену их дома рукой. Но это мы. Для них такое невозможно. Их коллективное сознание фиксирует как несокрушимую реальность то, что кажется нам чуть ли не театром теней, виртуальным миром голограммных объектов. Впрочем, они тоже воспринимают наш мир как отражение их мира. И ещё неизвестно, кто более прав. Мир в мире. Кто познает это? Кто поймёт? Кто и как использует то, о чём догадается?
Через несколько дней после того, как мы с Игорем прошли процедуру Страшного суда, мне на глаза попалась статья в газете, где рассказывалось о совершенно невероятном случае воскрешения после 26 часов клинической смерти. Этот случай произошёл с Дмитрием Шульгиным из украинского города Енакиево.

[lanj]

Дмитрий утонул холодным январским утром через день после Рождества. Через час его удалось извлечь из воды рыбакам и спасателям, которых они вызвали на подмогу. Парень лежал сначала в морге больницы, потом его забрали домой родственники и стали готовиться к похоронам. И вдруг, когда уже были привезены в дом гроб, венки и оформлены соответствующие документы о смерти, Дмитрий очнулся. Его снова увезли в больницу, а две недели спустя выписали из неё с диагнозом «здоров». Никаких нарушений мозговой деятельности при обследовании выявлено не было.
Совершенно фантастический случай, хотя, если всё подобное собрать в одну книгу, понадобится не один том. Почему же люди не обращают внимания на такие чудеса?
А теперь дадим слово самому утопленнику, послушаем, что он рассказывает о произошедшем:
«Когда лёд проломился подо мной, я испытал сильнейший шок – всё моё тело сразу оцепенело. Успел вдохнуть воздух, глубоко погрузил*ся, а потом чуть пришёл в себя и стал всплывать. Но, к моему ужасу, надо мной оказался лёд. Ткнувшись головой в ледяную стену, я потерял сознание... Очнулся и понять не мо*гу: что это со мной?! Поднимаюсь куда-то над землёй, внизу дома, люди. Тела своего не вижу, но это меня не пугает. Ощущаю лёгкость необычайную с примесью неземной эйфории. Затем я вдруг оказы*ваюсь в окружении белого ярчай*шего света. Со мной начинает гово*рить Некто, причём я каким-то об*разом чувствую его неизмеримое величие и могущество. Впереди меня свет ещё ярче, он наполняет мою душу блаженством. Это был Высший Разум, и я говорил с ним бесконечно долго, а может, всего несколько мгновений. Он столько успел мне сообщить, что до сих пор я продолжаю осмысливать и пере*варивать всю эту информацию. Под конец он показал мне процесс пе*реселения души усопшего в новое тело. Беловатое призрачное облач*ко, стеная и вздыхая, устремилось вниз, я последовал за ним. Внизу, в больнице, рожала женщина. Когда ребёнок вышел из её чрева и издал первый крик, облако слилось с младенцем и растворилось в нём. В этот момент, как пояснил мне Высший Разум, вся информация о прежней жизни полностью стирает*ся из нововоплощённой души. Когда же человек умрёт, душа снова всё вспомнит. Она будет скитаться в бесплотном состоянии в потусто*роннем мире до тех пор, пока не воплотится в новой человеческой оболочке. И так будет идти круг за кругом, если только человек не попадёт в своеобразный рай, побо*ров полностью все человеческие пороки. После смерти человек годы и даже десятилетия может нахо*диться в своеобразном царстве те*ней, наблюдать за происходящим на Земле, пребывать в блаженстве или печали, в зависимости от того, что заслужил. Затем ему снова приходится воплощаться в рождаю*щегося младенца. Все ошибки и всё зло, совершённое в прошлой жизни, скажутся бумерангом на нём. Злодею-убийце придётся ис*пытать на собственной шкуре, ка*ково быть беззащитной жертвой, надменный и унижающий других богач станет жалким рабом. Само*убийца, сдуру покончивший с жиз*нью из-за какой-нибудь нелепой депрессии или, скажем, по юноше*ской глупости, в своём новом во*площении может стать несчастней*шим из людей – именно таким об*разом Бог учит любить жизнь. И как это ни парадоксально, ****идник, перевоплотившись, к примеру, в полуслепого калеку, как правило, действительно в итоге узнаёт цену жизни и даже начинает её любить».– Что представляет собой Выс*ший Разум? – задал Дмитрию вопрос журналист Алексей Загорянский, бравший у него это интервью.
– Увидеть и познать его невоз*можно. Власть его распространяет*ся не только на нашу Землю. Он уп*равляет всеми глобальными физи*ческими процессами. Кстати, теория эволюции отнюдь не расходится с религиозными представлениями о создании мира.
– А в царстве теней тебе побы*вать удалось?
– Туда меня не допустили, сказа*ли, что ещё не время. Мне объясни*ли, что я ещё не выполнил свою миссию, поэтому я вернусь обратно и достойно пройду свой жизненный путь до конца дорогою добра и творчества. Кстати, очень противны Создателю безыдейные, примитив*ные и тупые люди, не желающие развивать заложенный в них потен*циал во имя добра и созидания. От них рано или поздно Он отворачива*ется... А вернулся я вот каким обра*зом. Неожиданно я быстро устре*мился к Земле и за пару мгновений пришёл в себя – в своей комнате под покрывалом. Было больно, одо*левала слабость, и я снова потерял сознание, полностью очнувшись только в больнице.
– Приобрёл ли ты какие-либо новые способности после возвра*щения с того света?
– Я по-другому воспринимаю ок*ружающий мир, научился наслаж*даться простым и естественным, красотой природы, например. При этом остаюсь равнодушным ко всему лишнему и надуманному, все*возможному сору, созданному че*ловеком. Появились способности к живописи, литературному творчест*ву. Самое главное, ради чего я жи*ву, у меня ещё впереди, буду ста*раться делать всё, чтобы не было стыдно потом перед Создателем...».
Вот такая история – конкретная история конкретного человека. Что делать ортодоксальной науке, встречаясь с подобным? То, что она и делает, – отвернуться и забыть.
Но вот ещё один феномен с наших южных окраин – медсестра из Анапы Наташа Бекетова, которая уже с двух месяцев начала говорить. И отнюдь не только на русском. А на 120 языках различных языковых групп.
Причём языки эти – древние, зачастую считающиеся мёртвыми. Девушка свободно на них изъясняется, читает, пишет. По её признанию, ни одного языка Наташа не учила.
Статья об этой сенсации была опубликована 30 марта 2001 г. журналистом Савелием Кашницким в «Московском комсомольце».
«Как ни странно, древнерусского девушка не знает. Зато почему-то знает англо-кельто-саксонский ХIII – XIV веков. Современные англичане её не понимают, за исключением жителей графства Йоркшир, диалект которых более других похож на язык предков.
Редкий француз, разве что лингвист, поймёт Наташу, словно перенесённую из Франции XVI века. А уж в Японии ей точно не найти собеседников – с XII века язык изменился очень сильно.
Порой языковые познания девушки настолько глубоки, что ставят в тупик учёных и специалистов. Например, когда она разговаривает на древнеегипетском, проясняются гласные звуки, до нынешнего дня остающиеся тайной для египтологов. Все расшифрованные папирусы, надписи на рельефах и фресках эпохи фараонов представляют собой набор согласных. Как в действительности звучали имена Рамзеса, Тутанхамона или Хатшепсут, не знает никто – поэтому в различных книгах разные варианты звучания.
Кстати, читая древние тексты из долины Нила, Наташа вносит много поправок: гласные ведь могут неузнаваемо изменить смысл слова. Ну, например, сравните русские слова «топор», «теперь» и «тапёр». Правда, ничего общего? А если мы напишем в тексте «ТПР», истинный смысл читающий способен уловить только из контекста. А представьте себе, рядом стоит несколько слов со множеством вариантов прочтения…

[lanj]

Я слушал Наташу Бекетову вместе с двумя десятками учёных-гуманитариев. Разумеется, не обошлось без проверок, хотя вполне деликатных.
Девушку попросили сказать что-нибудь по-арабски. Она тотчас это исполнила, наполнив зал характерными для Средиземноморья гортанными звуками. Присутствовавший на встрече опытный арабист Николай Николаевич Вашкевич признался, что понял в прозвучавшей фразе всего несколько слов. Видно, Наташа сказала что-то на диалекте древних скотоводов, возможно ещё не знавших пророка Мухаммеда.
Один филолог поинтересовался, знает ли Наташа языки племён Юго-Восточной Азии.
Девушка скромно кивнула. У этих народов, пояснил филолог, есть слова, одинаково звучащие, но оз*начающие различные понятия. Лишь акцент, фо*нетические нюансы позволяют понять, к какому именно языку относится слово. Как-то по-особо*му востоковед произнёс слово «мак» и спросил Наташу, на каком языке оно прозвучало. Она от*ветила не задумываясь. Филолог был поражён.
Автор этих строк тоже задал суперполигло*ту свой вопрос:
– Вот вы знаете некий язык. Но до общения с учёными-китаистами как вы могли знать, что это именно китайский, причём использовавший*ся в четырнадцатом веке?
– Как – не знаю. Но всегда знаю, чей язык и какого времени.
Пётр Николаевич Андреев успокоил Наташу: она не одна такая на свете. В Гайане – стране, расположенной на северо-востоке Южной Аме*рики, есть люди, которые говорят более чем на сотне языков, тоже порой отдалённых в про*странстве и времени.
Наташу спросили, есть ли сходство между языками, которые она знает, и не ведут ли они происхождение от единого праязыка. Она резон*но ответила, что, не будучи языковедом, не вправе выдвигать собственную гипотезу. Но, в самом деле, наблюдает много общих корней, скажем, в русском и санскрите. Это, впрочем, не так удивительно для специалистов. А вот совпа*дения в древнеегипетском и русском – неожи*данны.
Какие языки в наибольшей мере являются наследниками вероятного праязыка? Ответ Ната*ши наверняка даст обильную пищу для размыш*лений лингвистам: англо-кельто-саксонский, ту*рецкий, арабский и русский.
А мне подумалось вот что. Семантические поля столь отдалённых и непохожих языков, на которых разговаривает Бекетова, должны сильно различаться. Значит, Творец наверняка вложил в её подсознание много чего ещё помимо языков. Поэтому египтологи могут, по-моему, не просто уточнить переводы с языка фараонов, но и уз*нать некоторые тайны, коими владели лишь жре*цы и писцы. Вот почему феномен Наташи Беке*товой должны изучать не только лингвисты и психологи, но также культурологи, религиоведы, этнологи...»
Вполне логичные выводы. Думаете, кто-нибудь прислушается к совету журналиста? Сомневаюсь. Люди, которые объявили себя хранителями и толкователями истины, вряд ли захотят слышать то, что слишком очевидно напоминает им о Боге. У них свой бог – гипертрофированное личностное «Я». И другого они знать не желают.
Недаром один из отцов идеи «ребёнок из реторты» Роберт Эдвардс провозгласил новую эру генной инженерии вызывающим лозунгом: «Этика должна приспосабливаться к науке, а не наоборот».
На деле с тех пор, как в шотландской деревушке Розлин клонированная ов*ца предстала перед груп*пой фотографов и журна*листов, а «скромный» биоисследователь Ян Вильмут признал себя её создате*лем, многие эксперты ре*шили, что настала эра «чертежей» человека. «Те*перь возможно всё», – провозгласил в феврале 1997 года американский биолог Ли Сильвер. Британский лауреат Нобелев*ской премии мира Йозеф Ротблат, наоборот, публич*но обеспокоился тем, что «будущее человечества поставлено на карту».
И вот только в прессе разгоре*лась пуб*лицистическая битва вокруг «правил для че*ловеческого стада», так группа американских биологов представила новое лабораторное творение: мышь, интеллект которой они уве*личили при помощи генной техники. Не стали ли эти достижения лучшим возбудителем де*батов о будущем биотехники?
И улыбка познанья играла
На счастливом лице дурака –
так современный поэт Юрий Кузнецов отозвался лет тридцать назад о подобном эксперименте с лягушкой. И мне понятно почему. Крысы и мыши относятся к интеллектуальной системе, так сказать дышащей в затылок Homo Sapiens. Если мы споткнёмся на виражах эволюции, эти грызуны быстро подрастут, встанут на задние лапки и сменят лидеров. Расширяйте их интеллект, господа «учёные», расширяйте.
«Учёные бессистемно «крутили-вертели» различные методы размножения до тех пор, пока в своих поисках не посягнули на само человеческое наследие – зародышевые клетки» («Российская газета», 29 октября 1999 г.).
Пока ещё генетика – чисто диагностиче*ская дисциплина, которая в клинической пра*ктике играет скорее побочную роль. Тем не менее современная медицина всё решитель*нее рассматривает человека как материал для моделирования. Хирурги и создатели ор*ганов, «производители младенцев» и изобре*татели психопилюль – все они поставили се*бе целью сформировать наши тело и ум. Они не ограничиваются тем, чтобы сделать чело*века здоровее, они хотят создать более рабо*тоспособного и, если хотите, более счастливого индивидуума. У Стива Хокинга оказалось много единомышленников.
Уже сейчас в лабораториях биотехнологии выращиваются кожа и хрящи. Врачи формируют из растёртых в порошок костей челю*сти, создают ушные раковины из сырья чело*веческих клеток. Они заставляют карабкаться печёночную и соединительные ткани, подоб*но вьюнам, по тонко разветвляющимся ис*кусственным скелетам и хотят вырастить из эмбриональных клеток вторичные органы для тяжелобольных.
В медицинской практике стало привыч*ным делом воздействие на само сознание: миллионы беспокойных детей глотают меди*камент, который гасит их нервозность. И ма*ло кто слушает предупреждения экспертов о том, что это лекарство попутно наносит удар и по творческим возможностям личности. Не сотни, а сотни тысяч аме*риканцев искусственно поддерживают хоро*шее настроение, регулярно принимая специ*альные препараты. Разве фармакология та*ким путём уже давно не создаёт новый сов*ременный тип человека? Человека счастли*вого?
Дальше всех шагнула на пути создания нового человека репродуктивная медицина. В американских семенных банках женщины уже могут в обширных каталогах найти отца для своего ребёнка. Можно выбрать что хочешь – цвет волос и кожи, параметры роста, происхожде*ние и академические звания, вплоть до лауреатов Нобелевской премии. «Практически мы уже занимаемся отбором, – говорит боннский исследователь головно*го мозга Детлеф Линке, – отбор спермы – это уже реальность, которую многие считают недопустимой».
«Мы берём на себя контроль над нашей собственной эволюцией», – вторит ему биофизик Грегори Шток из университета в Лос-Анджелесе. И чтобы не допустить двусмыс*ленности, сразу же добавляет: «Нет воз*можностей сдерживать развитие этой тех*ники».
Никто не слушает одинокие голоса несогласия. «Генная конструкция будет более значительным дос*тижением, чем расщепление атома, и не ме*нее опасным», – предостерегает нью-йоркская исследовательница, микробиолог Либе Кавалери. В газете «Зюддойче цайтунг» напечатан прогноз берлинского мо*лекулярного биолога Ёнса Райха: «Не только жизненное начало и физическое состояние человека станут предметом воздействия био*технологии, но и его жизненный путь и веро*ятная продолжительность жизни».
Такой подход разделяет известный исследователь Ф. Фукуяма: «Человечество нахо*дится в зените нового взрыва технологиче*ского обновления, оно намеревается «соз*дать новый человеческий вид».
В своём сочинении Фукуяма предоставля*ет читателям возможность убедиться в том, что техника в будущем позволит производить «выращива*ние менее агрессивных людей» и от этой возможности никак нельзя отказываться. Речь идёт и о «сверхчеловеках Ницше в бутылке», и о «постгуманной истории». Но поче*му же это сочинение не вызвало скандала?

[lanj]

Зашёл обсудить ситуацию в кабинет к своему заместителю Сергею Георгиевичу Колесникову. А у него сидит женщина. Я её раньше видел. Она возглавляет фирму, специализирующуюся на поставке товарных вагонов для МПС. Вид у неё измождённый, на лице нескрываемая гримаса боли.
Сергей обрадовался, увидев меня.
– Мы только что говорили с Надеждой Анатольевной о тебе.
Хорошо, что подсказал имя. А фамилия её, кажется, Стадник.
– По какому поводу я стал предметом вашего разговора?
– У Надежды Анатольевны катастрофическая ситуация. С родины её, Полтавщины, пришла телеграмма, – поясняет Сергей. – При смерти отец. Он лежит в больнице с раком. Как говорят в таких случаях, всё может произойти в любую минуту. Надежда Анатольевна купила билет, после обеда поезд с Курского вокзала уходит. А у самой из-за переживаний открылась язва желудка. У неё кровотечение, боли, и врачи настаивают на немедленной операции. Вот я и говорю ей: иди к Аркадию. Больше никто в этой ситуации не поможет.
Пока Сергей произносит свой монолог, женщина, едва подавляя гримасу боли, испытывающе смотрит на меня.
– Вы знаете, что мы не лечим, а помогаем? То есть делаем это не так, как врачи? – спрашиваю у неё.
– Мне Сергей Георгиевич целый час о вас рассказывает, – отвечает она. – Я ничего не могу понять. Но у меня такая ситуация, что я готова кому угодно довериться, лишь бы уехать сегодня к отцу.
– Тогда приглашаю вас в Центр.
В Центре зову Игоря и ещё одного нашего специалиста. Садимся втроём и начинаем просматривать.
Показывают родовое дерево – очень древнее. (Конечно, все роды одинаково древние, все мы «от Адама и Евы». Просто кто-то знает лишь дедушек-бабушек, а кому-то известна более глубокая родословная. Пациентка именно из таких. А мы ведь смотрим через её сознание.) Но на этом дереве лишь два тёмных плода – сама Надежда Анатольевна и её отец. Они последние в роду. Кровь струится по стволу. Почему?
Игорь озвучивает увиденное. Женщина недоумённо глядит на нас. Она ничего не понимает.
В какой-то мере она была готова к тому, что есть люди, которые с помощью ясновидения могут, словно рентгеном, видеть внутренние органы человека и даже как-то влиять на процессы организма. Но на разговор о родовых деревьях она явно не рассчитывала.
– Мы сейчас поработаем с язвой, – вовремя меняет тему Игорь. – Прислушайтесь к тому, что будет происходить внутри организма.
Он меняет информацию прошлого, в том времени, когда болезнь ещё только начиналась. Совмещаем эту информацию с будущим, где болезни уже нет.
– Быстрее фиксируй, – тороплю я друга.
И он закрепляет в настоящем информацию об отсутствии язвы желудка.
Результат мгновенный. Такого у нас ещё никогда не было.
Пациентка распрямляется на стуле. В глазах у неё изумление и испуг.
– У меня ничего не болит, – ошеломлённо констатирует она.
Прислушивается, словно отыскивая в себе боль, которая терзала её все последние дни. Но боли нет. Она ушла, не возвращается.
Мы сами удивлены результатом. Раньше, чтобы достигнуть подобного, требовались недели, даже месяцы

[lanj]

Неожиданно в наш центр пришёл генеральный директор одного из крупнейших новообразовавшихся издательств России. Его зовут Глеб. Глеб в ужасном состоянии. У него гаснут нейроны мозга. Вряд ли это совпадение: как только мы с Игорем стали изучать работу нейронов, к нам пошли люди именно с подобными заболеваниями. А ведь никакой рекламы не было.
Глеба я знаю давно. Он умён, тактичен, корректен в отношениях. Именно с ним «Худлит» несколько лет назад выпустил Собрание сочинений некоторых классиков, тираж которых мгновенно разошёлся. В общем, ровные товарищеские отношения. Поэтому его проблему я воспринял с сочувствием.
Глеб совершенно адекватно осознавал своё нынешнее положение.
– Я лечился в Штатах. Истратил там вагон денег, но единственное, чего добился, – ясности в вопросе. Мне сказали: это не лечится. И у меня очень мало времени, – лаконично пояснил он. – Я не верю ни в какие экстрасенсорные методы лечения, но про вас рассказывают что-то невероятное. Поэтому у меня просьба: если можете как-то продлить мою жизнь хотя бы на год или полтора – такой результат меня устроит. Мне надо завершить некоторые свои финансовые дела, чтобы я был спокоен за семью.
Глеб говорит ровно, не волнуясь. Видно, для себя он уже сделал необходимый вывод и составил программу жизни на ближайший год.
– Как там в Америке? – между делом интересуюсь я.
– Большой избирательный тарарам, – отвечает Глеб. – Бьют в барабаны, в фанфары дуют. А у меня отключается башка. Забыл иностранные языки. Я ведь их шесть знал. Не слушается правая рука – даже подпись на документах не могу поставить. Когда шёл по вашему коридору – меня бросало от стены к стене. Так что мне сейчас не до Гора с Бушем.
– Ты думаешь, им лучше? – неожиданно для самого себя спрашиваю Глеба.
– То, что не хуже, могу гарантировать.
– Напрасно, – возражаю я. – С тобой-то всё отладится, а вот Бушу не позавидуешь. Все американские президенты, избранные в годы, последняя цифра которых оканчивается на ноль, то есть под знаком Юпитера и Сатурна, попадали в очень трудное положение. И на государственном уровне, и в личном плане. Жизнь их, как правило, оканчивалась трагически. Так что хорошее начало не гарантирует, что не будет плохого конца.
– Ну а со мной что? – возвращает из вояжа за океан Глеб.
– Ты слышал когда-нибудь про экстрасенсов-киллеров?
– Вообще очень далёк от подобных тем. Просто по жизни много других забот, не до экзотики.
– Есть некие информационные конструкции, внедрение которых в энергоинформационную матрицу человека приводит к тому, что совершенно здоровые люди очень быстро превращаются сначала в тяжелобольных, а затем благополучно умирают.
– Ты хочешь сказать, у меня что-то подобное? – спрашивает Глеб и пытливо смотрит в глаза.
– Ты ещё недавно был очень здоровым человеком. Ты молод. Спортивен.
– Да, я занимаюсь спортом – кандидат в мастера.
– И вдруг ни с того ни с сего начинается странная, необъяснимая болезнь. Тебе хоть диагноз поставили?
– В Америке говорили одно, во Франции – другое, в России – третье. Но все едины в констатирующей части – скоро отмучаюсь.
– Раньше это называлось: навести порчу на человека, – подтверждает Игорь. – Способов очень много, но то, что поставили вам, – это очень серьёзно. Люди знакомы с молекулярной генетикой, с генной инженерией. Это работа не доморощенного мага, а специалистов, объединённых в организацию. У них есть лаборатория, средства, научное обеспечение.
– Страшилка какая-то, – пожимает плечами Глеб. По всему видно, он не очень поверил нам.
– Вы получили год с небольшим назад письмо с угрозами? – неожиданно спрашивает Игорь. Он зацепился за какую-то информацию и пытается вытянуть нужную ему нить из миллиардов ей подобных.
Глеб явно потрясён этим вопросом.
– Мне прислали анонимное письмо, где были такие слова: «Скоро умрёшь».
– Эти слова были кодом, запустившим уже установленную в твоей энергоинформационной матрице программу, – пояснил я, пока Игорь всё тянул к себе ниточку каких-то давних событий.
– У вас есть компаньон с нерусской фамилией. Кажется, она начинается на букву «Ф»? – снова интересуется Игорь.
Глеб ещё больше напрягается.
– Да. Он участвовал со мной в очень крупном проекте как партнёр. Но мы расстались врагами.
– Он попросил двоих экстрасенсов, которые работают в какой-то закрытой лаборатории, взять домашнее задание. И заплатил большие деньги. Дорогой ты человек, Глеб, если за тебя такие чемоданчики с долларами платят.
– А что можно сделать? – вполне логично интересуется он.
– Можно разобрать их пакостную программку. Только не сразу – сеансов за несколько, – обещаю я.
Конструкция, которой атаковали Глеба, похожа на снежинку. Её основа – шесть скрещенных палочек. Они с некой периодичностью как бы выпадают из информационного пространства на заданный объект. Когда такая снежинка достигает нейронов мозга, она распадается на шесть частей, каждая из которых проникает в клетки мозга. Там, на стенках нейронов, записана глобальная информация о человеке и человечестве. Вот её-то и разрушают, рассыпавшись на элементы, падающие сверху снежинки.
В результате человек сначала теряет свои таланты, способности, потом здоровье, потом жизнь.
Остановить такой «снежинкопад» весьма непросто. Люди, которые его вызвали, довели до совершенства своё умение. Они могут ничего не знать о свойствах и структуре информационного пространства в целом, но то, чему научились, делают хорошо. Это как боксёр, который в течение многих лет отрабатывает один и тот же удар. Всё остальное у него получается не лучше, чем у других. Но коронный удар раз за разом приносит победу.
– Когда начнём? – торопит Глеб.
– Уже начали, – отвечаю, видя, как Игорь убирает некоторые фрагменты информационной конструкции.
– Давить на тебя их программа ещё будет, но не так, как прежде, – поясняю Глебу. – Будешь приходить время от времени, и мы постараемся её полностью разобрать. Но и сейчас она уже не представляет опасности для твоей жизни. Недельки через две сам почувствуешь.
Через неделю Глеб уже вполне сносно владел правой рукой, а через две уехал опять за границу – рулить своими проектами.
И, кажется, забыл, что за один сеанс мы не обещали ему полного выздоровления.

«Не плоть, а дух растлился в наши дни», - подразделял Фёдор Тютчев. История с Глебом вполне определённо показала, что мир, в котором мы живём, очень быстро и опасно меняется. Многие люди начинают осваивать биоинформационные технологии и, к сожалению, далеко не всегда используют их во благо ближних. Снова и снова повторяется ситуация, когда открытие, способное помочь человечеству кардинально решить насущные проблемы, оборачивается в первую очередь против людей. Таинственные экстрасенсы-киллеры, установившие Глебу смертоносную информационную конструкцию; Лапшин, создавший свою глобальную спайдер-сеть, работающую за счёт информационно-энергетических деформаций пространства, – чрезвычайно тревожные сигналы. Не замечать их значит обрекать себя и своё будущее на произвол тех, кто не очень отягощён узами совести и морали.